Вопрос
Шрифт:
Так было и на этот раз. Лампы были полные, несколько инструментов готовы к употреблению, рабочая скамья прибрана, все, что входило в обязанности Элиты, было тщательно выполнено. А вот противень жаровни, однако, был почти пустым, уголь брали в деревне. Поездки в деревню за мясом, маслом и другими вещами, которыми не могли снабдить их ни пещера, ни сад, проделывал сам Марк. Никто из женщин никогда не отходил далеко от дома; а Кирос вообще никогда не был на плато. Пещера была домом, самым прекрасным домом для всех для них.
Марк был знаком с этим домом дольше всех. Он нашел его еще в детстве. Вырасти
Дважды за эти годы он покидал деревню, чтобы переехать в Рим, о котором он много узнал от своего бывшего хозяина. И каждый раз, не прожив там и года, он возвращался обратно с потерей иллюзий. В третий раз он встретил там Юдит и задержался подольше. Когда он на этот раз вернулся в деревню на Адриатику, она и ребенок, который был его персональным рабом, приехали вместе с ним, и больше у него никогда уже не появлялось стремления покинуть эти места. В пещерах с садом и семьей он был вполне счастлив.
Вот тогда-то у него и появились четыре сына.
Он отбросил эти мысли, которые на какое-то время заставили потеплеть его лицо. Он собирался поработать, но, для того что он задумал, нужна была жаровня. Стоит ли пойти за углем в деревню сегодня или лучше остаться и предаться размышлениям? Сказанное Юдит хотя и не было для него сюрпризом, давало ему большую пищу для размышлений.
Но решение пришлось отложить. В помещение вбежал Кирос, громко интересуясь, что держит отца в пещере, когда в саду намного лучше. Этот вопрос решил, как провести день, а ночь позаботилась сама о себе; Марк еще не так давно переступил через первую половину жизни, но все равно ему надо было и поспать. И только на следующее утро он возобновил атаку на настоящую проблему.
— Мне нужен уголь для жаровни, — объявил он, когда Кирос и Элита ушли в сад. — Я отправлюсь сейчас и вернусь до вечера. Ты не проводишь меня до долины?
Это предложение ее удивило, но вместо ответа она просто взяла лампу. Спустя полтора часа после прогулки по тускло освещенному великолепию своего «сада камней», они подошли к выходу, которым Марк обычно пользовался. Снаружи этот вход был почти незаметен, потерявшийся путник мог находиться в двадцати ярдах от него и не подозревать о тоннеле. Они прошли около десяти ярдов по узкому проходу за известняковой стеной и только тогда увидели дневной свет. Несколько ступенек вывели их не то чтобы на поверхность, но на дно небольшого оврага, по стенкам которого без труда можно было выбраться наверх. Марк помог женщине выбраться, и когда ее голова поднялась над кустами, которые обрамляли края оврага, она обнаружила, что может видеть намного дальше, чем ей бы того хотелось в последние годы. Она прильнула к мужу, но сначала, пока оглядывала окружающий их ландшафт, не издала ни звука.
Овраг находился на краю широкой долины, которая простиралась между утесом у них за спиной и подобным утесом в полумиле впереди. Слева от них она быстро сужалась, с другой стороны плавно спускалась и расширялась. Ее поверхность была покрыта густыми кустами, среди которых то тут, то там виднелись редкие деревья. Последние росли на большом расстоянии друг от друга и создавали видимость редкого леса, который тянулся, насколько хватало глаз, — до самого конца пологого склона. Над деревьями, на самом горизонте виднелась синяя полоска, которая должна была быть морем. Юдит оторвала глаза от этой картины.
— Отвратительно! — воскликнула она. — Все засохшее, все коричневое, не то что в саду. Ты хочешь, чтобы я прошла с тобой до самой деревни?
Он взглянул на нее с оттенком удивления.
— Здесь не так уж и плохо. Кусты, конечно, не то, что у тебя в саду, за которыми ты ухаживаешь, но и коричневыми их назвать нельзя. Деревня всего в нескольких тысячах шагов отсюда. Я не хочу, чтобы ты пошла со мной туда, и даже, может быть, будет лучше, если ты не пойдешь. Можешь подождать здесь. Я вернусь через несколько часов.
— Но я не хочу ждать здесь. Мне здесь не нравится. Я пойду обратно в тоннель.
— Почему тебе не нравится подождать здесь, на солнечном свете? Ты всегда требуешь этого от Кироса.
— Мне не нравится эта затея. Что мне здесь делать? Я не могу просто так сидеть и ждать тебя. Мне надо бы присмотреть за Киросом, и сад требует…
— Там Элита. Там не о чем беспокоиться.
— Но я не в восторге от этой затеи.
— Ты что, не доверяешь Элите?
— Конечно, доверяю. Мне просто… мне просто не нравится отлучаться из дома, даже когда ты вернулся. Я могу тебе чем-то помочь, если дождусь тебя, или ты не против, чтобы я вернулась сама?
— А ты это сможешь? Ты уверена, что помнишь дорогу?
— Конечно, да. Я наблюдала за тобой, к тому же у тебя хорошо обозначен путь на стенах. Лампа у меня есть, так что эту лампу ты можешь оставить себе.
Он стоял в нерешительности.
— Ты представляешь… — он на полуслове оборвал вопрос и раздумывал некоторое время, которого бы хватило на несколько ударов сердца. Затем он изменил направление атаки. — Ты действительно не доверяешь Элите, да?
— Доверяю. Я доверяю ей больше, чем самой себе, когда дело касается ухода за Киросом. Это здесь ни при чем.
— Тогда в чем же дело? Почему тебе не нравится подождать здесь? Мы не взяли с собой ничего поесть, но здесь есть вода в ручье, который течет на сотню шагов ниже…
— Нет! Я не могу пойти туда! Нет, Марк, разреши мне вернуться. Я могу сама найти дорогу назад. Мы увидимся вечером дома.
Она развернулась ко входу в пещеру, затем повернулась к мужу с таким выражением лица, которого он еще и не видел, и это совершенно его озадачило. И хотя он не умел читать по лицам сокровенные мысли, но тут понял, что происходит что-то странное.