Вопросы истории
Шрифт:
– Вы получили разрешение писать всё, что вам вздумается.
– Да, господин, но...
– Читай!
– Это очень коротко, господин. В этой истории царь приказал казнить всех недавно родившихся младенцев, надеясь, что среди них и окажется сын бога.
Ирод ухмыльнулся и, подойдя к чаше с водой, долго глядел на своё отражение. Потом ткнул в отражение указательный палец и ещё некоторое время разглядывал расходящиеся и сходящиеся круги:
– Детоубийца! Хорошо придумали. Не длинно и страшно...
Посмотрел ещё немного на постепенно восстанавливающееся изображение:
–
– Да, господин.
– Читай!
– Хорошо ли будет, господин? Ведь Исус всё услышит.
– Во-первых, не Исус, а Иисус. А во-вторых, услышит, но не скажет. Ему осталось жить совсем немного времени. И до захода солнца он уже не будет дышать.
Только сейчас Исус осознал всё увиденное и услышанное за время, проведённое с царём. Зашедшись истерическим криком, он рухнул на камни и забился всем телом. Ирод спокойно глядел, как стражники пытаются поднять его и поставить хотя бы на колени. Наконец им удалось скрутить руки и засунуть в рот кусок собственной рубахи Исуса.
Дико вращая глазами, Исус уже не делал попыток вырваться и только мычал. Редкие локоны волос прилипли к потному лбу, порванная рубаха уже не покрывала его тело, но на него никто не обращал внимания, кроме Ирода.
– Что? Может теперь ты хочешь работать?
Исус закивал головой, насколько это было возможно, и сделал попытку опять рухнуть на пол, но стражники держали крепко.
– И так. Что же написано в вашей истории? Как появился на свет сын божий?
– Читать с самого начала?
– Да.
– Родословие Иисуса, сына Давидова, сына Авраамова. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его. Иуда родил Фареса и Зару от Фамари, Фарес родил Есрома, Есром родил Арама. Арам родил Аминадава, Аминадав родил Наассона, Наассон родил Салмона. Салмон родил Вооза от Рахавы, Вооз родил Овида от Руфи, Овид родил Иессея. Иессей родил Давида царя...
– Уф! И сколько их там ещё?
– Это ещё и не половина, господин. Было четырнадцать родов до царя Давида, четырнадцать...
– Мне это не интересно! Кто же, в конце-концов, родил этого бездаря?
– Он родился от духа святого, посетившего матерь его Марию перед замужеством.
Ирод довольно выставил указательный палец вверх:
– Во! Вот так на свет появился сей достойный сын, именем которого будут жить люди в моей стране. Можете продолжать. Как будет называться это повествование?
– Мы придумали назвать её библия, господин.
– А что это означает?
– Ничего, господин, но такое слово можно произнести на всех языках, которые мы знаем.
– Ну и ладно. Библия, значит библия. Пойду я. Нам..., - Ирод посмотрел на так и не пришедшего ещё в себя Исуса, - Нам ещё на кресте повисеть надо.
"Было же около шестого часа дня и сделалась тьма по всей земле до часа девятого..."
Немного позже...
В свете огней, которые держали стражники, зловеще возвышались над толпой скрещённые
Только шлемы воинов не пропадали в этой темноте. Колеблясь, они висели словно подвешенные в воздухе над латами и над мелькающими лицами, наводя ужас на любого, кто бросал на них взгляд. Из-за яркости бликов под ними совершенно не возможно было увидеть голов, на которые эти шлемы были надеты. Ирод зябко повёл плечом, отгоняя от себя мелькнувшую было тень страха. И тут же, скрывая это движение, выпростал из одежд руку и взмахнул ею в сторону креста.
Два шлема качнулись в воздухе. Лицо, пропадавшее и появляющееся между ними, тоже. В освещённый круг вытащили Исуса, который поспешно перебирал ногами, потому что стражник, шедший сзади, взмахивал плетью, как только ему казалось, что пленник пытается упереться.
– Поднять!
Ещё две покрытые медью фигуры отделились от темноты. Спустя несколько мгновений на кресте, крепко прикрученное ремнями, осталось в одиночестве едва прикрытое тряпьём тело. Вытаращенные глаза, казалось, выпали из орбит. Вздувшиеся на шее вены, хрип вздоха и мычание через тряпку, которая комком чуть ли не раздирала рот не производили никакого впечатления на Ирода. Как художник, любующийся своим произведением, он несколько раз прошёл рядом.
Отвернувшись, Ирод посмотрел в темноту и, не говоря ни слова, мотнул головой. Опять качнулись медные отблески и в кругу появились уже несколько людей. Прижавшись друг к другу, они подвывали от страха и никак не могли понять, что происходит.
Ирод поднял руку и крутнул кистью, разбрасывая пальцы. На этот жест из темноты вышел человек в чёрном балахоне и приблизился к завывавшим. Резким движением он хватал за руку каждого из группы и вкладывал в неё кованый гвоздь. Затем, указав на Исуса, человек в чёрном проговорил скрипучим голосом:
– Прибейте ему руки и ноги!
– А-а-а-а!
– вдруг завопил один из наделённых гвоздями и, вскочив на ноги, подбежал к висящему на кресте телу и ударил его гвоздём в бок.
Вопль поднял на ноги и остальных, но и шлемы рванулись в освещённый центр тоже, отсекая всех от креста. Засверкали обнажённые мечи и захлопали удары, наносимые плашмя и без разбора. За ноги оттащили от креста и тело ударившего Исуса. Пока его приводили в сознание, Ирод, не проронив ни слова, молча следил за происходящим. Потом с силой провёл ладонью по лицу, вдавив пальцы в глазницы, и произнёс как бы самому себе:
– И это его друзья. И они будут святыми, - повёл властно подбородком, - Заканчивайте!
Теперь уже по одному гвоздоносцев подводили к кресту, где они забивали свой гвоздь в то место, куда указывала рука человека в чёрном. Лишь изредка процедура останавливалась для того, чтобы окатить водой потерявшего сознание Исуса. Дождавшись последнего гвоздя, Ирод мрачно обвёл глазами экзекуторов и, всё так же молча, вышел через освещённые двери.
Прошло очень много времени...