Вор вне закона
Шрифт:
Сильвер невесело усмехнулся. Здесь места были заняты.
Его тоже не раз задерживали, но он всегда выходил сухим из воды. При покупке задержание превращалось в фарс. Менты тщательно перелопачивали изъятое у него барахло, составляли протокол, потом все возвращали и отпускали. То же получалось и при продаже. "Да продаю джинсы. Купил себе, но не подошел цвет, размер и так далее. Да, три пары. Почему человек не имеет права купить себе три пары джинсов? И все три не подошли". Снова составлялся протокол и его снова отпускали.
Чтобы сесть за спекуляцию, нужно было быть
Опера из отдела борьбы с мелкими кражами прихватили продавца-иностранца, который подтвердил сумму продажи, и таксиста-покупателя. Заработанные буквально за пять минут семьдесят рублей определили удачливому посреднику срок в три года лишения свободы.
Как-то Сильвера снова задержали вместе с Хорем в новой гостинице "Орленок". Тот сидел ни жив ни мертв. Опера в это время считали изъятую у него валюту — доллары и франки. Потом они несколько раз перезванивали во Внешторгбанк и уточняли валютный курс. Увидев их пасмурные лица, Хорь просто засиял от радости.
— Повезло тебе, — сообщил ему старший группы захвата. — Еще бы один доллар, и ты бы сел.
Когда их снова выпустили, Хорь пояснил товарищу.
— Понимаешь, если тебе вешают хомут а у тебя на кармане валюта, то твоя судьба зависит от ее количества. Если в переводе по курсу она тянет на двадцать пять рублей и меньше, за это полагается административный штраф. А если хоть на копейку больше, то это уже криминал и срок, причем не слабый. Кстати, тебе не надоело мелочевкой заниматься? Сколько можно в фарцовщиках бегать?
Сильвер удивился.
— А ты сам-то не фарцовщик?
— Я вальцовщик, — усмехнулся Хорь. — Валькой промышляю. Валютой, то есть.
— А что ты с ней делаешь?
— Продаю. Не в "Березке" же ее отоваривать. Лишний геморрой. Хотя есть и такие любители. Я буду брать у тебя доллары "один к четырем". Фирма сдает "один к трем", а, если повезет, то и "один к двум". С сотни баксов — минимум сотня "деревянных" твоя.
— А если посадят? — скептически прищурился Сильвер.
— Что поделаешь? За риск и цена. Другие за сотню рваных целый месяц за станком горбатятся. Выбирай. К тому же, если не будешь дураком, то и не посадят.
Сильвер задумался. Через два дня он принял решение. Теперь в его иностранном словаре прибавилась еще одна интернациональная фраза:
— Чендж мани? Деньги меняем?
Хорь забирал у него валюту. Дело пошло семимильными шагами. Оперативников из спецслужбы, которые охотились за валютчиками, Сильвер вскоре узнал в лицо. Он никогда не зарывался. Если, делая заход на бомбежку очередной группы туристов, он замечал поблизости знакомую личность из "конторы", то тут же уходил и перебирался на другой объект.
Однажды Хорь предупредил его.
— У "Интура" теперь будь на стреме. Там один кент место застолбил. Грузин, зовут Нодариком. Он из спортсменов. Раньше у "Березок" чеки ломал, а теперь решил и валютой заняться.
— А что он мне сделает? — удивился Сильвер.
— Да ничего особенного. Разве что ноги повыдергивает, — просветил его Хорь. — Ему это как два пальца обсморкать. Здоровый мужик. Ты бы, Сильвер, тоже спортом занялся. Не повредило бы.
— Обойдусь как-нибудь и без твоего спорта, — буркнул в ответ Сильвер.
Но всерьез заняться спортом Сильверу все же пришлось. Причина тому была очень серьезная. Как-то на Беговой, где он по старой памяти промышлял фарцовкой, он пошел в кусты показать очередному "купцу" джинсы на продажу. В кустах его ждали трое друзей "купца". Оказалось, что ребята приехали из подмосковного города Люберцы, чтобы приодеться. И приоделись.
Одному подошла куртка Сильвера, другому его рубашка-батник, третьему приглянулись джинсы. Те джинсы, которые они сначала собирались купить, не подошли никому и они забрали их вместе с кроссовками Сильвера для еще одного друга, который остался дома. Часы и деньги они прихватили "до кучи".
После непродолжительной беседы с гостями столицы Сильвер вышел из кустов с разбитым носом, фонарем под глазом, одетый в рваную майку, застиранные треники и старые кеды. Спасибо, отзывчивые ребята оставили ему пять копеек на метро.
Тогда Сильвер вспомнил заветы старого друга Крюкова и записался в ближайшую секцию бокса. Он был длинный и тощий как жердь. Тренер это оценил.
— Староват ты, конечно, но, так и быть, возьму. Руки у тебя длинные, это хорошо. У меня по юношам в первой средней весовой категории человечка не хватает. Это до шестидесяти шести килограммов.
— Но я тяжелее, — испугался Сильвер. Во мне шестьдесят восемь.
Тренер нахмурился.
— Это уже вторая средняя. Там у меня и без тебя перспективный паренек имеется. Но это ерунда, вес мы тебе сгоним, — успокоил он. — Зато будешь иметь преимущество в росте. Сейчас на повестке дня игровой, технический бокс, а не костоломы-нокаутеры. Это тебе говорю я, Маэстро.
Сильвер принялся упорно сгонять вес и тренироваться. На ринге за ним прочно закрепилась кличка Скелет. Длинные руки позволяли ему в бою держать противника на дистанции и набирать очки прямыми ударами. Так он одержал несколько побед. Тренер Маэстро расписывал головокружительные перспективы.
— Ты самый талантливый из моих учеников. Скоро окажешься в сборной.
Но на первенстве города Сильверу не повезло. Невысокий, крепко сбитый соперник прорвал его защиту, вошел в ближний бой и прямо-таки размазал его по канатам. Сильвер держался сколько мог, но рухнул за двадцать секунд до финального гонга.
— Тебе надо было записываться в школу бальных танцев! — презрительно сплюнул Маэстро и вышел из раздевалки, хлопнув дверью.
Он словно забыл, что сам же натаскивал Сильвера как "игровика", говорил, что главное — не удар, а техника и что противника надо обыгрывать по очкам. Позже Сильвер узнал, что у Маэстро появился другой перспективный ученик, сын спортивного чиновника.