Ворон
Шрифт:
— Так ты держишь свое слово, свою священную клятву отцу заботиться обо мне и моих детях, Кэдерик Этельмар? Твоя низость безгранична.
— Я не обещал моему отцу заботиться о тебе, уэльская женщина. Я сказал, что буду заботиться о сводной сестре, Аверел, и что мальчик не пострадает от моей руки. Да, так оно и будет. Но что помешает мне продать его первому работорговцу, которого я встречу в Бустере, когда в следующий раз отправлюсь туда? — Он бессердечно рассмеялся. — Хорошенький мальчик принесет мне хорошие деньги и с лихвой расплатится за мое беспокойство. Ты будешь делать то, что я скажу, иначе я отберу у тебя сына. Как ты
— Я возьму моих детей и уйду из Элфдина. Как-нибудь найду дорогу домой.
Кэдерик с криком вскочил на ноги.
— Никуда ты не пойдешь, уэльская женщина! Ты и твои дети останутся в Элфдине, и ты будешь наложницей зала за содержание своего сына! Ты могла быть моей женщиной, но поскольку ты сочла это Отвратительным, будешь принадлежать любому, кто пожелает. Ты будешь обслуживать гостей в моем зале, как в псарнях суки обслуживают кобелей. Поняла меня? — Он схватил ее за руку, больно впившись пальцами в нежное тело.
Ярость захлестнула ее, и изо всех сил Уинн ударила его свободной рукой. Затем, вырвавшись от него, она метнулась в свою крошечную комнату, единственное относительно безопасное место. Там и нашла ее Эдит, напуганную, чуть не плачущую, но вместе с тем разгневанную и бесстрашную.
— Я убью его! Я вырежу черное сердце из его волосатой груди и съем у всех на глазах! — сказала Уинн, скрежеща зубами.
— Не бойся, — успокаивала ее Эдит. — Кэдерик может говорить, что захочет, но тебе не придется зарабатывать себе на жизнь таким образом, Уинн. Мы защитим тебя, я обещаю!
— Как?! Вы все в ужасе от Кэдерика. Вы не ослушаетесь его. Мне надо бежать отсюда! Другого выхода нет, и в этом вы можете помочь мне, потому что я не оставлю моих детей.
— Кэдерик никогда не узнает, что мы помогаем тебе, — терпеливо объяснила Эдит. — Успокойся, Уинн, и подумай немного. Через Элфдин проходит мало гостей. Когда кто-нибудь приедет и Кэдерик предложит тебя, мы позаботимся, чтобы предложение не было принято.
Доверься нам в этом доме, мы твои друзья.
— Как ты можешь помешать похотливому мужчине в исполнении его желаний? Вы же не можете предложить ему другую женщину Потому что Кэдерик тогда станет интересоваться, почему наложница не исполняет свои обязанности. Нет, Эдит, это невозможно. Я должна убежать из Элфдина!
— Из-за страха ты поступаешь неразумно. Подумай, прошу тебя. Как ты остановишь моего мужа и удержишь от его подлой цели, Уинн? Ты запугала его и заставила поверить, что ты прокляла его детородный орган.
— Но это было легко, учитывая, что Кэдерик суеверен и что он не может исполнять как следует свои мужские обязанности, — сказала Уинн. — Я только сыграла на его слабости, но мужчины, проходящие мимо Элфдина, будут похотливы, полны силы и скрытых страстей и готовы переспать с хорошенькой женщиной. Я не смогу отпугнуть их.
Нет, Эдит, это невозможно! — закончила она.
— Тебе не придется пугать этих мужчин, Уинн. Это будет наша задача! Бирангари, Дагиан, Хейзел, Элф и моя! Мы будем убеждать любого, посетившего наш зал, что ты колдунья. Что ты сделала нашего бедного мужа неспособным исполнять свои супружеские обязанности.
Уинн медленно кивнула. План был хорош!
— Эдит, почему так происходит, что ты меня все время изумляешь? Она обняла подругу. — Спасибо тебе, Эдит, и другим тоже спасибо. Вы действительно самые лучшие мои друзья, которые у меня когда-либо были.
Зима была на исходе, с приближением весны дни становились длиннее. Женщины в Элфдине занимались своими ежедневными делами. Не было еще ни одного посетителя, но они знали, что с приходом тепла они появятся. Все дело во времени. Однажды в Элфдине остановился тан, чьи владения были дальше на северо-запад, по дороге к Вустеру — Могу я предложить вам услуги наложницы зала? — весело обратился Кэдерик к гостю, когда они сидели после трапезы за кувшином вина. — Это особенно аппетитная и пикантная женщина. Уинн! Ко мне!
Нам нужно ублажить гостя.
— Она не саксонка, — заметил гость, которого звали Уилфрид.
— Нет, уэльская женщина. Она полюбилась отцу перед его смертью, — ответил Кэдерик, потом, посмотрев на Уинн, стоящую перед высоким столом, добавил:
— Уинн, покажи груди.
Женщины договорились между собой, что Уинн будет вести себя покорно в любой ситуации, подобно этой, в присутствии Кэдерика, чтобы успокоить его подозрения потом, когда он узнает, если на самом деле узнает, что гость отказался от ее услуг. Уинн бесстрастно разделась.
— Разве они не прекрасны: такие большие, что на них, как на подушке, может покоиться ваша голова? — Кэдерик смеялся сдавленным голосом, подталкивая полупьяного Уилфрида, который, подавшись вперед, с наслаждением облизал губы и с вожделением смотрел на Уинн.
— Да, — произнес он, — я с удовольствием поваляюсь с вашей наложницей, Кэдерик Этельмар. Очень не люблю путешествовать из-за того, что я мужчина, который обслуживает ежедневно всех своих женщин.
Когда я вынужден пускаться в путь, моя мужская сила не имеет выхода, и я заболеваю. Я уже три дня в пути, и мне предстоит провести в седле еще два дня, прежде чем я достигну места назначения, не говоря уже об обратной дороге. Похоже, с ней будет приятно позабавиться.
— Подожди гостя в его постели, Уинн, — приказал Кэдерик с довольной ухмылкой.
Холодно кивнув головой, Уинн оделась и отошла от высокого стола.
Бирангари наклонилась к Кэдерику и что-то зашептала ему на ухо.
Поднимаясь, он попросил у гостя извинения за короткую отлучку и ушел со своей женщиной. Эдит скользнула на место мужа и кротко обратилась к Уилфриду:
— Мой господин, не берите эту женщину.
— Что? — Уилфрид выглядел озадаченным.
— Она колдунья, мой господин. Мой муж желал овладеть ею после смерти отца. Она наложила проклятие на его детородный орган, и с тех пор он потерял свою силу. Она грозит проделать это с каждым, кто попытается ею овладеть, — Это правда, госпожа? — Тан Уилфрид был определенно обеспокоен откровениями Эдит.