Ворон
Шрифт:
После ужина женщины удалились в спальню. На первой мессе завтра утром молодые будут обвенчаны. До полудня их будут чествовать, затем они уедут, — в Гарноке не было возможности разместить одновременно две пары новобрачных в первую брачную ночь. Поэтому они разъедутся по своим поместьям, чтобы завершить свадебный обряд.
Уинн лично проследила, чтобы дамы с комфортом расположились на ночь в спальне. Были поставлены две кровати для свекровей. Гвенда будет спать в одной постели с матерью, а две служанки, сопровождающие этих дам, разместятся на выдвижных кроватях подле своих
Внизу в зале Энид проследила за приготовлением постелей для мужчин и проводила каждого на его место, проверила, достаточно ли покрывал и сгребли ли угли в очагах на середину. Стражников устроили в конюшне и надежно закрыли дверь. Заметив Мейдока, устремившего взор на лестницу, Энид тихо сказала;
— Она должна отдохнуть, мой господин. Все завтрашние приготовления лягут на ее плечи.
— У нас назначена встреча, госпожа, — признался он.
Энид покачала головой.
— Думаю, не сегодня.
Он учтиво поклонился.
— Как пожелаете, госпожа. Но передайте Уинн мои сожаления.
— Хорошо, — пообещала Энид и ласково похлопала его по щеке. — У вас будет много времени узнать мою внучку после завтрашних торжеств.
Он улыбнулся ей в ответ.
— Теперь я вижу, откуда берет силы Уинн, госпожа.
Энид рассмеялась.
— Возможно, но Уинн очень самостоятельна, мой господин. Никогда не забывайте об этом.
— Подозреваю, что она не позволит мне забыть, госпожа, — последовал его ответ. Энид кивнула, поднимаясь по лестнице в спальню. Там она увидела Уинн, собиравшуюся спуститься в зал.
— Нет, дитя, я сказала Мейдоку, что тебе нужен отдых Завтра у нас будет трудный день и большая часть забот ляжет на тебя. Я слишком стара для этого.
Уинн была разочарована, но понимала, что бабушка права. Кроме того, ей хотелось услышать впечатление Несты о Ризе. Ей было интересно, как миниатюрная сестра Мейдока столь легко покорила великана Риза. Как только они вернулись вдвоем в зал далеко за полдень, стало ясно, что он трогательно влюблен в сияющую Несту Пауиса.
Оставшись в одной рубашке, Уинн, как обычно, умылась и забралась в постель.
— Я думала, у тебя встреча с Мейдоком, — сказала удивленная Неста.
— Бабушка велела ложиться спать, завтра у нас тяжелый день, — ответила Уинн. — Расскажи о Ризе. Ты, должно быть, так легко приручила столь свирепого человека с помощью волшебных чар?
Раздался нежный, как звон колокольчика, смех Несты.
— Уинн, здесь нет никакого волшебства, клянусь тебе! — Она перевернулась на своей половине кровати и посмотрела в красивое лицо Уинн — С детства я мечтала выйти замуж за человека, похожего на Риза.
Огромного, как медведь, и с сердцем нежным, как яичная скорлупа.
— Риз? Мягкосердечный? — не веря своим ушам, прошептала Уинн.
Неста опять рассмеялась.
— Да, — ответила она. — Мягкосердечный! Клянусь, это правда, Уинн.
Только он не смеет показать себя таким на людях. Ты ведь понимаешь, верно?
Уинн кивнула.
— И ты его любишь?
— Сейчас еще нет, — честно призналась Неста, — но когда узнаю лучше,
— Если позволит погода, — практично заметила Уинн.
— Она будет хорошей, — убежденно ответила Неста — Давай спать, леди Энид права. Тебе нужно отдохнуть.
Впервые за долгое время Уинн хорошо выспалась. Когда главная домашняя рабыня Ди коснулась ее плеча, чтобы разбудить за час до зари, Уинн поднялась освеженная. Одеваться в нарядное платье было слишком рано. Она вынула из сундука старую тунику, перехватила ее поясом и поспешила вниз. С удовольствием она отметила, что огонь в камине весело полыхал. Отперев дверь зала, она заторопилась в пекарню, где из печей вынималась уже вторая порция свежих хлебов. Одобрительно улыбнувшись и помахав рукой пекарю, она поспешила в хлев, где коров уже подоили, а в сыроварне на каменных столах лежали свежие сыры, приготовленные для отправки в зал. В домике, где размещалась кухня, повар Гвир, размахивая ложкой, давал указания помощникам, что они должны сделать на кухне и на дворе, где были уже установлены вертелы для большой туши оленя, быка и четырех молодых барашков, которых сейчас поворачивали над огнем. На кухне повар жарил каплунов, уток и молодого кабана. Уинн чуть не столкнулась с поваренком, несущим в пекарню противень пирожков с дичью.
Гвир, суетливый малый, громко закричал:
— Только урони пироги, ты, неуклюжий дурак, — угрожал он, — и я из тебя самого сделаю фарш!
Мальчик бросил на повара нахальный взгляд, нисколько не боясь его угроз.
— Сначала поймай меня! — засмеялся он.
— Рыба будет к столу? — спросила Уинн.
— Да, моя госпожа! Морская форель, фаршированная лобаном, который начинен устрицами. Она будет сварена в вине и с травами на пару и подана с ломтиками лимона на листьях свежего кресс-салата.
— Ты художник, — похвалила Гвира Уинн. — А сладости готовы?
— Да, Гарри, пекарь, приготовил невестам сахарный торт, а мы залили в формочки розовое желе, сделали засахаренные фиалки и еще яблочный пирог.
— Вы все так хорошо потрудились, что мне почти ничего не осталось, — похвалила Уинн Гвира и его помощников.
— Вы должны беречь свою красоту для принца, — лукаво сказал Гвир.
Уинн рассмеялась.
— У меня нет времени для моего лорда Мейдока, пока я не увижу благополучный отъезд своих сестер.
Гвир не сказал ничего, но голос откуда-то из глубины кухни отчетливо произнес:
— Который нельзя, к сожалению, ускорить, госпожа!
— Как не стыдно! — ответила Уинн, погрозив пальцем провинившемуся, едва сдерживая смех. Ни Кейтлин, ни Дилис не пользовались любовью слуг, и, надо заметить, вполне заслуженно. Обе были грубы, требовательны, им трудно было угодить.
Затем Уинн заторопилась в церковь, где застала отца Дрю, под руководством которого несколько молоденьких девушек украшали церковь свежими цветами, еще влажными от росы, и зелеными ветками.