Вороника. Хозяйка драконьего острова
Шрифт:
Я варила кофе, наслаждаясь своей находчивостью и прекрасным утром…
И тут произошло то, чего я никак не ожидала, и оттого мигом растеряла остатки сна.
Появление в моей кухне двух незнакомых мужчин бодрило куда лучше кружки крепкого кофе!
– Очешуеть… - пробормотала я растерянно.
Наверно, могла бы заорать, схватиться за нож или броситься к телефону вызывать полицию, но… но мужчины имели при себе роскошный букет самых разнообразных цветов, огромную украшенную пышным бантом коробку и подарочный пакет. Мужчина постарше
Именно всё это делало их не похожими на грабителей. А также то, что одеты они были вполне прилично. Молодой так и вовсе походил намажора в своём пальто цвета охры. Тот, что постарше, одет был нарочито неряшливо, под курткой виднелась толстовка с капюшоном, а из-под неё в районе ворота торчала футболка.
– С днем рожденья, дорогая моя племешечка!!! – возопил тот, что постарше, сунул огромный букет в руки своему приятелю и двинулся на меня.
Опомнившись, начала отступать, но быстро наткнулась на барную стойку. Висящие вверх ногами бокалы звякнули, а я вцепилась одной рукой в столешницу, а второй всё же принялась нашаривать нож. Он где-то там лежит всегда, около хлебницы…
Дядька замер, заметив мой испуг, обернулся на сообщника, а потом вновь уставился на меня, но на этот раз растерянно.
– Ты что, дядьку родного не узнаёшь? – поразился он.
– Нет у меня дядьки, - сообщила я, желая смутить этих типов. Пусть знают, что прикинуться моим несуществующим дядей надо ещё постараться.
– Да как же нет-то! – возмутился мужчина, разводя руками. – Лилька что, не рассказывала про меня? Вот коза! Так и знал ведь! – он досадливо качнул головой, а потом с надеждой спросил: - А Роза? Роза точно должна была рассказывать! Гадости какие-нибудь! Ты получше повспоминай! Я свою мамашу хорошо знаю – точно наплела про меня всякого!
Ну, если про психушку и Австралию – это гадости, то да, рассказывала.
Наш странный диалог меня успокоил. Мужчина знал имена моих родных, так что вполне мог оказаться дядей Колей. И ведёт себя как раз как умалишённый. Вот только откуда он тут?
– Никому не верь про меня, Вороничка, - вздохнув, проникновенно заговорил мужчина. – Я тебе сейчас всё расскажу! Без утайки выложу всё, о чём спросишь! Чай давай поставим и посидим, агась?
Кофе на плите начало убегать, но едва я услышала характерное шипение стекающей по внешним бокам турки жидкости, как сообщник предполагаемого дяди ловко метнулся и выключил конфорку. Ловкий. Но психи вроде и должны быть такими.
Я тоже кинулась к плите, но замерла, когда меня опередили. Подняла благодарный взгляд на незваного гостя и встретилась с его удивительными глазами: тёмными, как сама ночь, в глубине которой мерцали зелёные всполохи, словно там, в этой чёрной ночи таилось северное сияние. Холодное, но завораживающе прекрасное зрелище.
Зависла.
Наверно, было некрасиво, но оторвать взгляда от этих глаз было невозможно, тем более, что с каждой секундой, что я всматривалась в них, они теплели и больше не создавали впечатления холодной красоты, окутывая какой-то необъяснимой нежностью.
– А я кофе не пью! – заявил дядюшка, разрушая странное волшебство.
Я обернулась на говорившего. Мужчина шагнул и забрал из рук своего сообщника букет, потом сунул его мне:
– С днём рожденья, Вороника! Восемнадцать – это ж самый крутой возраст! Ну, кроме шестнадцати, семнадцати, двадцать…. – неожиданно задумался он, а потом, стоило мне принять букет, резко стиснул меня в объятьях. – Эх, Вороничка! Как же соскучился по тебе твой дядька!
Я беспомощно посмотрела на его товарища. Тот тепло улыбнулся и сообщил:
– Это Николай. Твой родной дядя.
Если он полагал, что спасённое кофе и плита повод считать его слова авторитетными, то ошибался. Но всё же подозрительность отступила, когда дядя Коля отпустил меня и шагнул к раковине, чтобы набрать воды в чайник.
Я осталась стоять с букетом в руках, растерянно думая о том, что так и нахожусь в пижаме с фламинго. Пышные светло-розовые пионы источали невообразимый аромат, который, смешиваясь с запахом кофе, создавал причудливый запах, которым я не могла надышаться.
Зарылась носом в лепестки цветка, прикрыла глаза и вдохнула, чтобы кофейные нотки не мешали наслаждаться чистым ароматом пиона.
Цветы мне вчера дарили, и они стояли в спальне, но не то я давно принюхалась к ним, не то они не благоухали так, как эти.
– А это Басик, - пока набиралась вода, представил мне дядя своего спутника. – Помощник мой. Сейчас расскажу тебе и про себя, и про него…
– Меня Себастьян зовут, - проигнорировав слова дядюшки, спокойно представился мне темноглазый брюнет.
Я взглянула на него, улыбнулась, мило промолчав. Потому что то, о чём я в тот момент думала, никак нельзя было озвучивать. А мысли мои крутились вокруг странного имени этого человека. Интересно, в Австралии много Себастьянов? Может, он сбежал с психушки вместе с дядей? Или это какой-то социальный эксперимент, и врач сопровождает своего пациента к ближайшим родственникам?
– Я возьму? – спросил Басик, указывая на большую хрустальную вазу, сверкающую многочисленными гранями в свете утреннего солнца.
Я растерянно кивнула в ответ, и мужчина быстро схватил чайник, который набирал дядя Коля, и перелил всю успевшую набраться воду в вазу.
– Эй, Бась! – возмутился дядя Коля. – Ты не наглей давай!
– и чайник у своего помощника отобрал, установив обратно на стол и развернув кран, чтобы снова набирать воду. Себастьян ответил дядюшке неожиданно беззаботной улыбкой, которую от такого молчаливого типа с чёрными глазами я никак не ожидала.
Дядя повернулся ко мне спиной, и я прочитала на ней строчку из песни: «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра», а также изображение бутылки вина на фоне салюта.