Ворота в тысячи миров
Шрифт:
Полетав немного над деревьями и перевалив через небольшой перевал, увидел внизу речушку, скорее даже ручей, текущий в нужную нам сторону. Полёт на огромной скорости по узкому руслу, между деревьев и камней – отличное приключение для экстремалов. Особенно, когда слетаешь с водопада, и настроенный на маленькую высоту байк начинает тормозить в считанных сантиметрах над поверхностью, иногда даже чиркая килем по воде. Но никогда по земле. Я так понял, что чем ниже летит аппарат, тем сильнее его будет отталкивать, и пока все функционирует нормально, дотронуться днищем до земли невозможно. Это, правда, не значит, что нельзя вписаться в дерево или большой камень. Или набрать слишком много энергии,
Всё плохое рано или поздно заканчивается, и мы спустились с гор. Сначала закончились леса, потом вообще пошли поля, и пришлось облетать озарённые ночными огнями поселения. Зато скорость увеличилась.
Что я помнил из географии, так это то, что граница между Болгарией и Румынией проходит по Дунаю. И когда его широченная полоса замелькала вдали, очень обрадовался. Не снижая скорости вылетел на водный простор, но почти сразу байк начал терять высоту и через десяток метров, проскоченных за пару секунд, влетел в воду. Угол вхождения был небольшой, и мы как плоский камешек поскакали по водной глади. Теперь схожесть с водным скутером стала ещё большей, правда, не уверен, что те так быстро плавают. Не успел глазом моргнуть, как мы, окруженные облаком брызг, оказались почти на середине Дуная. Скорее, это скорость гоночного катера. Сзади в восторге что-то кричал Тобиас, чёртов экстремал, а я выкручивал газ и одновременно пытался набрать высоту. Только бы не потерять скорость, только бы не перевернуться посреди реки! На отметке в двенадцать метров байк, наконец, оторвался от водной поверхности и дальше, набирая высоту, понёсся к берегу уже по воздуху.
На берегу я сразу приземлился. Руки тряслись, а сердце колотилось как бешеное. Мне нужен был отдых. Вот вроде полтора часа полёта, если не меньше, а выжат как лимон.
Пока отдыхал, полазил ещё немного в настройках и первым делом назначил кнопку экстренного набора высоты. Под большим пальцем правой руки на руле. Так будет надёжнее, а то нет ещё навыка одним движение брови управлять через интерфейс.
По полям нестись оказалось намного комфортнее, удобнее только над дорогами. Даже над самой плохой просёлочной можно втопить газ на полную и, летя в полуметре над поверхностью, разогнаться до трёхсот километров в час. Так низко мы издалека, да в темноте, вполне могли сойти за обычного больного на голову байкера. А кто ещё будет гонять по деревенским дорогам без включенных фар посреди ночи?
Во время следующей остановки я предложил немцу порулить. С Тобиасом мы не разговаривали, каждый уверенный в своей правоте. Но это не помешало ему с радостью согласиться и на пол часа погрузиться в изучение управления.
Летели мы в Германию. Там у меня есть хоть какие-то шансы последовать совету Сергея и уйти в подполье. И язык знаю, и знакомые кое-какие есть. На счёт своей анонимности в Софии я иллюзий не строил. Кепка, очки, отказ от телефона – курам на смех. Наверняка тот усатый дядька не просто так сидел на проходной в центре экспериментальной медицины и вместе со своими коллегами всё про меня выяснил. Если и нет, то стоит им найти квартиру, которую я снимал на свои документы и имя станет им известно. Сдадут ли они меня? Скорее да, чем нет. Всё продаёться и покупается. Помешать может только обида за убийство своего человека – Иванки, но глупо будет на это надеяться. Надо исходить из того, что желающие стать альфа-тестерами обязательно появятся, и отныне у меня на спине мишень.
Другой вопрос, каков мой статус с точки зрения закона. Я всего лишь убегал от убийц, и ещё докажите, что это был я. Тут кепка и очки могут и помочь. В чём меня могут обвинить официально? Тобиас уверен, что в чём угодно. Было бы желание, а свидетели найдутся. Разве может всё быть так плохо? Неужели в полиции работают такие ублюдки, готовые обвинить невиновного человека во всех смертных грехах? Не хочу в это верить, но и на себе проверять не охота. Надеюсь, альфа-тест скоро закончиться и я смогу спокойно со всем разобраться. Без боязни быть убитым просто за то, что система выбрала меня.
Ранний летний рассвет застал нас где-то предгорьях Татр, в Словакии, судя по указателям на дорогах. Снова горы, снова лес. Больше половины пути до Берлина было позади, остаток можно и следующей ночью преодолеть. По горам ещё можно днём полетать, но на равнинах Польши точно привлечёшь ненужное внимание.
Приземлились в лесу, среди высоких буков. Организм требовал отдыха, перегруженный стрессом мозг уже отказывался что-то воспринимать и обрабатывать информацию. Я выбрал место почище, подложил под голову рюкзак и моментально вырубился.
Проснулся от дикого голода. Шутка ли, не ел больше суток, самая длинная моя голодовка в жизни. Обычно всегда под рукой холодильник или магазин в шаговой доступности.
Пытаясь отвлечься, полез на форум тестеров. Народ бушевал и возмущался, все обсуждали обращение президента США. Если кратко, то с его лёгкой руки всех без разбору альфа-тестеров записали в террористы. Даже термин придумали – альфа-терроризм. Всё бы ничего, где США, а где мы, но в обращение президент назвал тестеров угрозой нации, государственному строю и демократическим основам и поручил спецслужбам купировать эту угрозу, не взирая ни на какие границы. По сути – выдал лицензию на убийство по всему миру. Такая себе индульгенция от храма всея демократии.
И первые ласточки уже полетели. Иванку убили, в Сергея стреляли, за мной устроили погоню со стрельбой и взрывами.
Вот и прояснился мой правовой статус. По крайней мере в одной стране. Теперь я террорист. Хорошая карьера, головокружительный взлёт – от студента и повара, до угрозы национальной безопасности сильнейшей системы планеты.
В душе теплилась надежда. Что это всё ошибка, что люди не могут быть настолько беспощадными. Что террористов будут убивать, но со мной точно так не поступят. Нельзя же просто ни за что лишать людей жизни. Это противоречит основным европейским ценностям – человеческая жизнь неприкосновенна.
К сумеркам у меня даже получилось себя в этом убедить. Америка далеко, я в Европе. Тут такого не допустят. Главное сильно не отсвечивать, затаиться, и со временем всё само образуется. Вылетал уже в нормальном настроение.
С Тобиасом, несмотря на все наши разночтения и абсолютно разное мировоззрение, распрощались тепло. Высадил его около Дрездена, а сам решил заехать напоследок домой.
Глупо, опасно, но был за мной грешок, о котором я сильно жалел и очень не хотел, чтобы он всплыл. Сожённый сарай со свиньями. Единственное, за что я чувствовал вину. И немёртвый поросёнок, вскормленный на экологически чистых кормах, а сейчас помаргивающий зелёными глазками в моей морозилке, вполне мог указать на меня, как на виновника.
До своего района добрался пешком, потусил сначала возле дома, вроде всё спокойно. Этаж у меня был самый верхний, поэтому в квартиру решил попасть через крышу, вдруг за подъездом кто-то следит. Поднялся на ховерабайке с тихой, засаженной высокими деревьями стороны и снова убрал его в инвентарь. Спустился на чердак, оттуда вышел в подъезд. На лестничной площадке тихо и пусто – все спят. Мне только на руку. Дома вроде бы ничего не поменялось, всё как я и оставлял. Быстренько упаковал уполовиненного поросёнка в большой рюкзак, собрал кое-какие вещи и документы, забрал с тайничка последние сбережения и уже начал с вожделением посматривать на душ, когда что-то тихонько зашерудело в замочной скважине.