Воровка
Шрифт:
— И сейчас ты была всего лишь приманкой для нас. — Продолжал объяснять он. — Жаль, что я слишком поздно это осознал.
Холод разочарования пронзил моё тело.
— Ты просто купилась на его богатство и известность. — Припечатал мой бывший напарник.
— Нет! — Вырвалось из моей груди, но меня не услышали.
— А ведь я по происхождению ничуть не ниже великого Лауля Фирра, просто не захотел идти его путём, да и деньги у меня всегда имелись… Но ты предпочла видимость истине.
Мне было очень больно. Сердце рвало на части, душу выворачивало наизнанку… И некому было мне помочь. Никакая физическая боль не могла сравниться с этими муками, но вполне могла их усилить…
— Вы готовы смотреть? — Услышала я вдруг серьёзный голос Инквизитора.
— И не только. — Ответил стоящий рядом Лестер. — Начинай.
Я увидела, как Лауль тянется к своим инструментам, и зажмурилась. Было безумно страшно…
Не быть спокойствию. Конец
— Гармина!.. — Услышала я сквозь туман в голове.
Холодная вода была бы привычнее этого виноватого голоса.
— Аля!.. Очнись!..
С трудом разлепив веки, я углядела перед собой обеспокоенное лицо Инквизитора.
— Как ты? — Тут же заботливо спросил он, слегка улыбнувшись.
Воспоминание о том кошмаре, что мне довелось пережить, заставило меня закрыть глаза и болезненно скривиться. О, как бы я хотела всё забыть, чтобы это оказалось самым обычным сном, длинным и безумным кошмаром, оборванным на середине, чем угодно, только не реальностью!
— Гармина? — Испуганно позвал Лауль. — Тебе плохо? Позвать врача?
Вместо ответа я застонала и попыталась осмотреться.
Я находилась в абсолютно белой комнате без излишеств, похожей на больничную палату, и была совершенно беспомощной, не в силах даже приподнять голову над подушкой. Судя по всему, моё бессознательное состояние не стало препятствием для Лестера при нанесении увечий. У меня болели даже те места, к которым на моей памяти он не прикасался, кожу тянуло, тело ныло, а многочисленные раны саднило… И всё это несмотря на обезболивающие, коими меня накачали под завязку.
Как же всё-таки хорошо, что я тогда отключилась…
— Прости меня. — Тихо попросил Лауль. — За всё. За все испытания, что выпали на твою долю, за маячок, за муки…
Мне было нечего ответить, поэтому я промолчала. Хотелось бы отвернуться, но такого счастья мне не было дано.
— Это был единственный шанс тебя спасти. Я знал, что ты выдержишь, я верил в тебя!..
Одинокая слеза самопроизвольно скатилась по моей щеке.
— Ну, ну… — Осторожно погладив меня по голове, прошептал Лауль. — Что же ты… Всё уже позади…
Я молчала.
— Я очень не хотел, чтобы ты увидела мою тёмную сторону, это рабочая часть моей личности, но мне правда было некуда деваться. Пойми, если бы я остановился и сдался, это всё равно не кончилось бы для тебя ничем хорошим!
В отличие от моего собеседника, я была уже ни в чём не уверена.
— Я не мог поступить иначе, ты слишком дорога мне, и Лестер об этом догадывался!
Вторая слеза последовала за первой. Я не верила ни единому его слову.
— Там, перед пыткой, он пытался ввести тебя в заблуждение, сделать как можно больнее не только физически, но и морально, а заодно попробовал вывести меня из себя, рассчитывая, что я потеряю контроль и совершу какую-нибудь оплошность… Согласен, всё звучало очень логично, однако не было правдой в чистом виде. Я бы никогда никуда тебя не отпустил, если бы знал, чем всё закончится! Я знал о многих рисках, но надеялся, что они минуют тебя… Пойми, я всего лишь не хотел ограничивать твою свободу, догадываясь о твоём отношении к подобному своеволию. Я и правда очень тебя люблю!..
Стало больно.
Инквизитор встал, так и не дождавшись реакции на своё признание.
— Кстати, твой Ганс лежит в соседней комнате. — Несколько отстранённо заметил он. — Он слегка пострадал при аресте.
При упоминании имени моего бывшего друга внутри меня снова что-то сжалось.
— Ты знаешь, что это он всё подстроил? Добровольно связался не с теми людьми…
Я знала, что он всего лишь старался уберечь меня от фатальной ошибки, и кажется ему это удалось… Хотя выбранные им методы я уже никогда не смогу простить.
— Он признался, что хотел вернуть себе напарницу.
Ганс соврал, но я не собиралась раскрывать Лаулю всей правды.
— Знаешь, я ещё не решил, что с ним делать. К той истории с полиринием он не имеет никакого отношения, а за обычное воровство его сажать нет смысла… Думал наказать его своими методами, но не знаю, как ты к этому отнесёшься…
Лично мне была безразлична судьба напарника точно так же, как судьба Марка или Эриха, которые были ко мне добрее остальных… Конечно, до того, как моя жизнь рассыпалась в прах, я стала бы на коленях умолять Инквизитора пощадить их, но так было бы раньше… Сейчас же мне хотелось лишь покоя.
Лауль ещё немного подождал и тихо вздохнул:
— Ладно, отдыхай, приходи в себя. Поговорим в другой раз, когда тебе станет чуточку легче.
Он осторожно поцеловал меня в лоб и вышел, прекрасно понимая, что всё кончено. Какими бы благородными не были намерения всех вокруг, я не собиралась тешить себя пустыми надеждами. Возврата назад больше не было. Отныне я знала всё.