Воровская правда
Шрифт:
— А где же тогда мой кошелек?! — не унимался мужчина.
— Да ты посмотри на этого пацана! В сумку к нему загляни! — ткнул паренек пальцем в стоящего рядом Тимофея.
— Покажь сумку! — повернулся мужчина к Тимофею.
Тимоха пожал плечами и безразлично открыл сумку.
— Да тут вас целая шайка! — оторопел мужчина, схватив Тимофея. — Вот он, мой кошелек! — Он торжественно вытащил из сумки темно-коричневый лопатник и показал его сочувствующей толпе. — А ну куда?! — вновь вцепился он в паренька, попытавшегося шмыгнуть в толпу.
— Ты
И, достав из кармана огромную авоську, продемонстрировал ее собравшимся. Было видно, что в ней действительно перетаскан не один центнер овощей.
— Настоящего вора издалека видно. А ну, отпусти парня! — послышались голоса в его защиту. — Вещь порвешь!
Мужчина разжал кулак, и парень брезгливо дернул плечом, после чего уверенно шагнул в толпу, где тотчас скрылся.
— Сволочи! Жулье! Житья от вас нет! Давай в милицию! — уверенно потянул мужчина за собой Тимофея.
— Вешать таких надо на площади, чтобы другим неповадно было! — выкрикнул из толпы лохматый старик.
— А раньше и вешали, — живо подхватил молодой мужчина лет тридцати пяти, в пестрой кепке. — Болтается такой висельник на площади и других воров на разум наставляет.
— Это тебе в науку! — Мужчина размахнулся и наотмашь ударил Тимофея. Из разбитого носа мгновенно брызнула кровь. — Пойдем со мной!..
— Никуда я не пойду! — закричал Тимофей. — Это не я!
— Вырываешься, стервец! Все вы так говорите! От меня не уйдешь, я еще и не таких, как ты, за рога брал! — Мужчина вцепился в Тимофея обеими руками. — По таким мерзавцам, как ты, давно тюрьма плачет!.. Ничего, она тебя сполна вылечит!
— Дяденька, да что же это вы?! Не брал я ваших денег! Зачем они мне?! Отпустите меня! — взмолился Тимофей. — Мне этот вор специально кошелек подсунул!
— Все они головорезы! — высказалась пожилая грузная тетка. — На прошлой неделе я бельишко свое повесила. Ничего там такого не было, штаны да трусы. Так все с веревок поснимали! Даже рваные платья! Так вот у нашего дома такие же бродяги ошивались, вот они и сперли! А как спросишь, так они все ни при чем!
— В иные времена за это руки рубили! — не унимался молодой мужчина в пестрой кепке. — Своровал разок — кисть долой! Украл второй раз — секли по локоть. А уж если в третий, будь добр и головушку бестолковую подставляй. И помогало ведь! Да и как не поможет…
— И сейчас все это надобно делать. Тогда, глядишь, совсем воровать перестали бы.
Тимофей упирался, цеплялся за прохожих, но мужчина крепко держал его.
— Ах ты, поганец! Ты еще кусаться будешь! — И он опять сильно ткнул Тимофея локтем в лицо.
Тимоха почувствовал, как лопнула на губах кожа, и кровь липким неприятным соком брызнула на ворот рубашки.
— Дяденька, отпусти! Не брал я твоих денег, это он мне кошелек сунул!.. Христом богом тебя прошу, помилуй меня! Никого у меня более не осталось, ни тятеньки, ни матушки, все от холеры померли!
Мужчина уже выволок Тимоху из толпы и уверенно тащил его в милицейский участок.
— На жалость, стервец, берешь! Только это тебе не поможет! У меня у самого шестеро детей, и всех кормить надо! Хотел их без гроша оставить! Гаденыш ты эдакий! У меня в милиции свояк работает, так он тебя упечет куда надо! — зло пообещал он.
А еще через минуту базар загудел прежней размеренной жизнью — с бранью, матом, словесными перепалками, а на мужчину, волокущего с торга худенького подростка, уже никто не обращал внимания. Подумаешь, невидаль какая — вора поймали! Базар еще и не такое видывал.
Милиция размещалась в подвале старого особняка. Из его окон были видны только ноги прохожих, да еще слышен был базарный гул. В этом же помещении размещалась временная тюрьма, где содержалось десятка два воров, терпеливо ожидающих небыстрого суда. Мужчина втащил Тимоху в дверь и с силой швырнул его с лестницы. Разбивая лицо, голову, колени, Тимоха скатился по деревянным ступеням прямо под ноги высокому парню в выцветшем галифе. Тот перешагнул через распластанное тело Тимофея и хмуро поинтересовался:
— Еще один вор?
— А то как же! От горшка два вершка, а уже ворует! Пороть бы их прилюдно, вот тогда, может быть, и вышло бы что-нибудь путное. А так, — безнадежно махнул мужчина рукой. — Маета одна!
— Зря ты возрасту удивляешься, у нас таких — три камеры битком! Как зовут? — строго спросил парень у Тимофея.
Тимоха, предчувствуя новый и очень нелегкий зигзаг в своей судьбе, расплакался от обиды и бессилия перед нависшим роком.
— Тимофей меня зовут, только я не вор.
— Как же не вор, когда у тебя кошелек нашелся?! — сердито завозмущался дядька.
— Это тот парень в костюме мне его подбросил, когда я рядом стоял, — жалобно запричитал Тимофей.
— Вот оно что, — безрадостно протянул парень в галифе. — Ну ничего, в тюрьме посидишь, она тебя выправит. Там у тебя будет предостаточно времени, чтобы крепко обо всем подумать. А ну вставай, говнюк! — потянул он Тимофея за ворот. Рубаха с треском разошлась. — Иди к своим дружкам. Давай, давай, они тебя уже ждут. Там тебя научат жизни! — подгонял он пинками мальца к огромной железной двери. — В кутузке сидеть, это тебе не кошельки на базарах тырить. Присмотри за ним, пока я ключи достану.
— Можешь не торопиться! Я с этого воренка глаз не спущу. Это же надо! — в который раз восклицал мужчина. — Хотел без копейки меня оставить. Я же пни выкорчевывал. Весь мой заработок за полгода!
— Милости прошу!
Дверь распахнулась, и парень в галифе с силой втолкнул Тимофея в полутемное помещение. В нос ударило кислым запахом испражнений и застоявшейся сырости, а затем дверь за его спиной гулко захлопнулась. Камера была переполнена и больше походила на вход в преисподнюю, где громилы дожидались своего часа, чтобы предстать перед глазами падшего ангела.