Ворожей Горин – Зов крови
Шрифт:
Я продолжал довольно бесцеремонно разглядывать свою опасную гостью. А чего мне, собственно, стесняться? Если верить коту да и все той же Варваре Петровне, упокой Род ее душу (о как я оперился уже, по-чародейски балакать начинаю!), то жить мне осталось всего ничего. Так зачем же лишать себя эстетического удовольствия? Передо мной стояла уверенная в себе женщина в коротенькой по нынешней зиме шубке, под которой угадывался строгий брючный костюм. Девушка оказалась обладательницей странной и очень смелой для ее возраста прически. Левый висок ее был полностью выбрит, что вовсе не портило впечатления от огненно рыжего полукаре в целом. Ее внимательный взгляд притягивал и удивлял — она страдала
О ее точном возрасте я мог лишь гадать. Такие девушки и в нашем мире не любят светить эту цифру, а про мир ночи я и заикаться не хотел. Вполне могло статься, что эта мадам еще революцию застала, причем не факт, что не французскую. Единственное, о чем можно было говорить с уверенностью — выглядела она старше своей матери.
Оценив меня и дав время на оценку мне, девушка поинтересовалась:
— Вы, Григорий, верно, догадались, кто я такая?
— Должно быть, — кивнул я девушке, — вы та самая великая и ужасная Пелагея, правнучка покойной Варвары Петровны Семеновой.
— Так уж и ужасная? — хмыкнула девушка, так и оставив без внимания эпитет «великая». — Неужели именно так меня представляют мои родственники окружающим?
Она улыбнулась своей милой неидеальной улыбкой, что вызвало у меня легкое чувство дежавю. Неужели все ворожеи столь привлекательны в сексуальном плане? Или это лично мои проблемы с головушкой?
— Только ваша прабабушка и мой назойливый кот, — признался я.
— К сожалению, бывает и так, — не стала отпираться Пелагея, — что твоя слава идет впереди тебя. Иногда не вполне заслуженно.
— А иногда и вполне.
— Тоже верно, — согласилась девушка. — Что ж, раз так, вероятно, мне следует воспользоваться своей дурной славой и напугать тебя до потери пульса?
— Если это вопрос, то как вам будет угодно, — ответил я ворожее и добавил. — Правда, я не уверен, что такой метод вам действительно по душе.
— Что же ты знаешь о моей душе?
— Ровным счетом ничего, — признался я. — Еще вчера я не был уверен в том, что она вообще существует — душа, имеется в виду. А сегодня я уже попал в такой переплет, что эта самая душа у меня чуть ли не каждый час в пятки убегает. Кроме того, события последних дней столь резко на меня обрушились, что как-то не было времени изучать техническую сторону вопроса.
— Не поняла? — искренне удивилась Пелагея.
— Я имею в виду, что мне попросту не у кого было выяснить, есть она у вас или нет. Душа, в смысле.
— Что ж, зато честно, — улыбнулась мне Пелагея. — Как думаешь, Горин, почему я здесь?
— Вероятно, по той же причине, по которой и ваша матушка со мной общалась — вам нужна та сила, которую мне по недогляду или же по неосмотрительности ваша родственница Варвара даровала?
— Передала во временное пользование, — уточнила Пелагея.
— Во временное? Это как?
— Вы, Григорий, насколько я могу судить, человек прагматичный — другого склада люди в традиционной медицине не задерживаются, насколько я знаю. Следовательно, вы должны понимать, что у моей прабабки просто выбора не было, кроме как передать свою силу вам на время. Иначе ее дух попросту не упокоился бы за кромкой. Таковы реалии — туда нельзя с грузом прожитых лет. За каждый грамм ответить придется.
— О том, что у нее выбора не было, я и без вас знаю. А вот с чего вы взяли, что эту силу мне выдали только на время, если честно, непонятно.
— Ну как же? — ворожея искренне удивилась моим словам. — Было бы странно предположить, что человек вашего склада ума, ваших принципов и вашего скепсиса вот так запросто согласится стать носителем исконно женского начала, это во-первых. А во-вторых, вы слишком приличный, чтобы присваивать себе чужое. Насколько я знаю, вы даже за свое богатое наследство бороться не стали, а предпочли спокойную жизнь простого смертного.
Как же хорошо они обо мне осведомлены! Интересно, где они добывают информацию? Нельзя же вот так запросто загуглить все нюансы жизни той или иной семьи. Тут нужна инсайдерская информация. Нет, разумеется, в наш безумный век социальных сетей узнать о человеке что-то личное не так-то и сложно, зачастую люди сами выставляют напоказ свою личную жизнь. Ради «лайков», «подписок», «репостов» и будущих рекламных контрактов люди не гнушаются рассказывать о себе все, что только можно, начиная от пищи, которую они едят, и заканчивая грязным бельем, причем о последнем можно говорить как в прямом, так и в переносом смысле. Правда, меня это не сильно касается, я социальных сетей сторонюсь. Нет, я в них присутствую, но только ради их явных полезных свойств — связи с внешним миром и важной информации в виде рассылок в медицинских группах. Чего, кстати, не скажешь о Верке. Как по мне, моя сестра слишком уж много личной информации сливает в сети. Но руку на пульсе я и тут стараюсь держать, не позволяя ей перегибать палку. О гибели наших родителей, равно как и о последовавшей за этой трагедией дележке финансовой империи на ее страничках не было ни слова. Так что без каких-то «особых» источников информации тут дело не обошлось.
В любом случае, не это сейчас было важно. Мне было интересно, почему Пелагея не убила меня моментально. Каким-то шестым чувством (или как там оно у ворожей называется?) я ощущал, что для этой женщины вообще ничего не стоит помножить меня на ноль. Она была сильнее Радмилы, во много-много раз сильнее. И не спрашивайте, как я это понял, сам не знаю. Просто чувствовал, и все.
— А вы, стало быть, уверены, что эта сила должна принадлежать именно вам? — решил подыграть я своей собеседнице.
— У нас гости, Карл, — прошептала ворожея своему ворону, — полетай пока один.
После короткого «кар» огромный ворон с легкостью взмыл в уже потемневшее московское небо и скрылся из виду.
— О, Горин! — донесся до меня откуда-то сбоку знакомый голос главного врача. — Ты какими тут судьбами? Я же отпустил тебя на сегодня. А кто это с тобой?
Легкий взмах руки ворожеи заставил Мезина умолкнуть. Взгляд его остекленел и замер, из его рта даже пар не вырывался. Очевидно, мужчина шел к своей машине после тяжелого рабочего дня, да, видимо, не судьба ему была сегодня домой попасть. Если верить слухам, Пелагея действовала быстро и, чаще всего, радикально. Никаких свидетелей после себя такие люди (точнее, нелюди) не оставляют.
— Думаю, всем будет проще, если мы перенесем нашу беседу в более уютную обстановку, — изобразив вежливую улыбку, сообщила мне Пелагея. На ее плечо тут же уселся довольный ворон и что-то прострекотал хозяйке на ухо. Женщина лишь хищно улыбнулась и вновь обратилась ко мне. — Скажем, небольшой грузинский ресторанчик. Тут недалеко, на Велозаводской.
— А почему бы и нет? — пожал я плечами.
Если уж и помирать, то, как говорится, то с музыкой, и грузинские мотивы меня ничуть в качестве аккомпанемента не смущали. Пелагея тоже заметила мое упадническое настроение, хотя, может, и просто мысли мои прочла.