Воры в законе и авторитеты
Шрифт:
Все наемные убийцы заканчивают, как правило, одинаково. Их ненавидят все, потому что им все равно в кого стрелять. Сегодня – ты заказчик, а завтра тот же человек с невзрачным лицом и холодными глазами, получив аванс, выстрелит в тебя. У киллеров не может быть друзей, семьи. А те, кто случайно попадает в их орбиту, вместе с ними исчезают в смертельном водовороте.
Тело суперкиллера долгое время лежало в афинском морге. Нищие родители, приехавшие из Кургана в Москву, безуспешно просили прокуратуру помочь похоронить сына по-христиански на родной земле. Забыли Сашу и уголовники, которым он верно служил. Мертвый киллер никому не нужен. Но каждый сам выбирает свою судьбу.
Где-то в России нашел закономерную смерть бывший младший сержант внутренней службы Сергей Меньшиков. Не спасли его и американские доллары. Он пару раз опрометчиво приезжал на родину, где его и подстерегли киллеры. Убиты заодно и остальные четверо курганцев, участвовавших в освобождении Солоника. А боевикам, рядовым членам банды, обычно преподносится легенда, что пропавших без вести арестовала милиция и где-то прячет. Через пару лет о них, как правило, навсегда забывают. Естественная ротация в бандитской жизни.
А в качестве процентов – отрезанное ухо
Убийство Солоника будто подхватило в тот роковой водоворот и всю курганскую бригаду. С ними уже никто не имел дел – кому нужны компаньоны с прочной славой отмороженных. Ушел от Нелюбина верный телохранитель по кличке Пулеулавливатель. Не выдержал такой жизни, уехал в родной Владивосток, чтобы тихо заниматься коммерцией. За ним послали киллеров, но те не добрались – арестовала милиция.
Для них не существовали нормы и принципы, которые приняты в бандитском мире: не убивать и не похищать детей, жен, родственников своих врагов. Еще с Кургана за ними тянулась слава отморозков. Даже преступное сообщество города было потрясено: на выходе из лифта обстреляли одного из местных членов группировки, хотя видели, что рядом его беременная жена. Пуля пробила ее шею, женщина чудом выжила...
В другой ситуации крутая бригада готовила похищение коммерсанта. Он вышел из подъезда с женой. Позвонили лидеру: «Что делать? Он с девушкой!» Тот вразумительно ответил: «Как – что делать? Там, где есть место на одного, хватит и на двоих!» По нормам бандитской этики бизнесменов, обычных людей не принято трогать. Зачем душить курицу, которая несет золотые яйца?
Как-то один коммерсант имел неосторожность пожаловаться кому-то из курганцев, что ему вовремя не вернули долг. На следующий день кредитору привезли и положили на стол отрезанное ухо должника. «А где он сам?» – трясущимися губами прошептал предприниматель. «На помойке!» – ответили ему. Незадачливый кредитор позеленел от ужаса: до него дошло, с кем он связался и что ждет его теперь самого. И предчувствия не обманули его: за оказанную «услугу» этого бизнесмена ободрали как липку, вытрясли все, забрали машину и сообщили напоследок, что должен им еще и квартиру, где проживала его семья. В милицию по понятным причинам тот бедолага обращаться не стал. Подобных случаев было предостаточно. Бандиты жили одним днем. Им надо было все и сразу. Хотя более опытные коллеги учили их, что нельзя так поступать с коммерсантами. Это неразумно, надо дать ему возможность развить дело. Пусть платит в месяц по 5 тысяч «зеленых», через год он «озеленит» на 100 тысяч. Но курганцам проще было сразу требовать по 20 тысяч, а затем пускать благодетеля по миру.
Бандиты, как и дети, взрослеют. И игра в войну, тем более с реальными трупами, рано или поздно приедается. Хочется спокойного достатка, мирного решения всех конфликтов и споров. Но из тюрем после первой ходки выходят молодые волки. Им тоже надо свою долю, и они будут рвать «новых русских» на куски. И вот после затишья опять назревают войны...
В последние два года лидеры столичного преступного мира пытались подняться над стихийными междуусобными перестрелками, понять, из-за чего же идут войны, если в целом Москва уже поделена. Кому выгоден отстрел голов по взаиморасчету: «Сегодня вы – наших, ну а завтра – мы ваших»? Хорошо организованной преступной группировке с мощной экономической базой такая перманентная война ни к чему. Она самостоятельна и ни от кого не зависит. Другое дело – банда на прикорме, на грязной работе, у которой вечная жажда сорвать легкие деньги. Причем любыми способами: уничтожив своих хозяев, подставив их под чужие стволы, спровоцировав на кровавую разборку с соперниками. Но беспредельщики в «цивилизованном преступном обществе» не нужны. Их беспощадно уничтожают, сдают правоохранительным органам.
В конце концов жестоко рассорились и Нелюбин с Колеговым. Курганская банда умирала в конвульсиях. Блеснув на московском небосклоне, потухла, оставив едкий дым.
Основную массу курганских бандитов арестовали в феврале и марте 1997 года, тем самым оградив от расправы. Неожиданная развязка была для них шоком. Считали, что сдали их коптевские в отместку за убийство Наума. Хотя еще до выстрелов на Петровке были задержаны шесть бойцов из бригады и уже исправно рассказывали о преступлениях. Их спросили: «Кто мог убить Наума, не ваши ли ребята?» – «Да вы что?! – ответили. – Они были друзья не разлей вода!» Разрабатывали задержанных бандитов долго. Они боялись давать официальные показания: «Ребята, вы не представляете, что это за люди! Вы ничего с ними не сможете сделать, не поймаете их. Мы сами наелись этими убийствами и уже рады, что все это закончилось». Но когда Нелюбин с Колеговым оказались за решеткой, братва стала более разговорчивой. Члены курганской группировки начали давать показания. Одни страшнее других.
В банде царила строгая конспирация. О подготовке заказного убийства знал самый ограниченный круг лиц. В отсутствие лидеров мероприятия разрабатывал Зелянин. Те, кто проявлял излишнее любопытство, вскоре занимали место на кладбище. Со своими бойцами расправа была еще более скорой. Употребление наркотиков, увиливание от занятий физкультурой, задержание милицией по любому поводу могло стоить боевику жизни. Приговоренного отправляли якобы на исправление на периферию, в тот же Курган. Там ведь и дела не такие крутые, и заработки не сравнить. Говорили напоследок: «Проявишь себя хорошо, заберем обратно». Но обратной дороги не было. Вслед за провинившимся бойцом шли люди, которым было приказано его нейтрализовать.
Слабину на выпивку и наркотики давали тем, кто постоянно выполнял мокрые дела. Впрочем, такие и сами долго не жили. Так в Кургане был убит успешно закончивший свою карьеру киллера некий Степа.
Однажды среди членов группировки распространили внутреннюю информацию: Иванов занимается крысятничеством – украл деньги «организации». Чтоб и другим неповадно было, паренька из Архангельска решили казнить при общем сборе. Вместе со всеми, ничего не подозревая, приговоренный выехал в подмосковный лес. Как приказали, добросовестно вырыл могилу. Там его после оглашения приговора и закопали. На самом деле совершенно безвинного парня принесли в жертву в угоду другой группировке, которая выдвинула требование: «Вы убили нашего человека. Теперь мы хотим крови вашего человека!» В волчьей стае пожирают самого слабого.
Нелюбин любил говорить в кругу Игнатова и Колегова: «Все, кто нас окружает, – это пушечное мясо. Мы трое и наши „шестерки“ – те, кто будет жить. Надо обновлять группу. Убирать старых, кто много знает, и набирать новых». Лидеры решили почиститься, когда задержали первых курганских боевиков. Как минимум четыре человека ушли в мир иной от пуль своих товарищей, еще несколько пропали без вести. Причем выполнять киллерское задание зачастую заставляли друга приговоренного. Повиновались, потому что за отказ – смерть. Так они разобщали и озлобляли людей.
Состоял в группировке боевик, назовем его Власовым. Однажды его обвинили в том, что он до сих пор никого не убил. Потому стал неблагонадежным. Но авторитетный Паша Зелянин его отстоял: не надо убивать! Согласились, но с условием: Власов должен был убить своего друга, которого сам же называл братом. Тот парень был хилым, для бандитского дела никудышным, да еще с длинным языком. Пострадал, помучился Власов, взял пистолет, перекрестился и пошел стрелять в друга. Так и открыл счет.
В банде существовало золотое правило, которое так или иначе обеспечивало конспирацию: в квартире, которую снимали для жилья, тут же срезался телефон. За ослушание – попытку поставить аппарат – жестоко карали. Сотовые телефоны имели верхушка и приближенные. Остальные пользовались пейджинговой связью. В любой момент на пейджер могла поступить зашифрованная команда: «Срочно выехать по данному адресу». Если в течение получаса кто-то из группы не приезжал в назначенное место, не отвечал на повторный запрос, то все остальные, а это пять-шесть человек на контакте, тут же снимались и уезжали, прихватив лишь оружие. Если разгильдяй позже объявлялся, его для начала лишали зарплаты. В случае же ареста одного из группы остальные на старые квартиры уже не возвращались.