Восемь шагов Будды
Шрифт:
Недовольный Суржиков встретил его самого входа.
Не колется! Уже два часа непрерывно допрашиваем, а он не колется!
Надеюсь, вы не применяли методы физического воздействия?
Все как договорились. Показывали ему деньги, записную книжку – молчит.
Справки про него навели?
Конечно. Самоучка, но очень высокого класса. Работал слесарем на оружейном заводе, считался хорошим специалистом, но не самым лучшим. Вероятно, работает с самодельным оружием, но где оно не говорит. Он вообще ничего не говорит - молчит. Может быть, все же ……. попробуем пожестче. Он ведь не кусок сахара, а профессиональный убийца. Мы его записи посмотрели: не все понятно, но то, что удалось разобрать – это очень много лет отсидки, учитывая мораторий на смертную казнь, будь он неладен.
А можно мне с ним поговорить?
Почему нет? Можно. Пойдем.
Семен прошел вслед за Суржиковым в небольшую ярко освещенную комнату, но без окон. Киллер-оружейник сидел в старом зубоврачебном кресле, оставшимся от пионерлагерьных времен. Руки его были намертво привязаны скотчем в подлокотникам, заведены назад и, вероятно, тоже связаны. Взгляд спокоен и безмятежен. Рядом стояли два крепких артемидовских охранника и следили, чтобы допрашиваемый не сделал лишних движений. Семен посмотрел на охранников.
Ребята вы не могли бы оставить нас одних?
Охранники посмотрели на Суржикова, он кивнул. Семен проводил их до двери и аккуратно, но плотно прикрыл её.
Жень подержи ему голову. Держи крепче.
Он достал из кармана небольшую металлическую флягу и отвинтил крышку. Привязанный человек заволновался и попытался вырвать свою голову, но Евгений был достаточно силен. Семен, надавил пальцем на какую-то точку у нижней челюсти «клиента» его рот раскрылся и он влил туда несколько капель темной жидкости из фляги. Киллер осел и закрыл глаза.
Сема, что у тебя во фляжке? – спросил удивленный Евгений.
Вычитал один рецепт в старинной книжке, хочу опробовать.
Привязанный к креслу человек открыл глаза. Взгляд был туманным и казалось, что человек смотрит внутрь себя. Семен задал вопрос.
Вы стреляли в Веретенникова?
Да.
Где оружие?
Спрятано в лесу около аэропорта Домодедово.
Почему около аэропорта?
Там люди по лесу не ходят, Приезжают в порт для того, чтобы сесть в самолет и улететь или прилетают и, сразу едут в Москву.
Оружие завезли и вывезли с завода на мусорке?
Да.
Кто заказал Веретенникова?
Не знаю.
Крайне удивленный происходящим Суржиков позволил себе вмешаться в разговор.
Семен, ты не правильно ставишь вопрос. Нужно спросить, кто платил за ликвидацию директора.
Семен кивнул головой и продолжил.
Кто оплатил ликвидацию директора?
Как всегда Степан и Фиксатый.
Где их найти?
Не знаю, они сами меня находят.
Сидящий на кресле человек закатил глаза, голова его откинулась, рот раскрылся, тонкая струйка слюны потекла по одежде.
Что с ним? – спросил Евгений
Всё, сеанс окончен.
Дай ему ещё этого …. «эликсира правды».
Больше нельзя, помрет. Кстати, тебе эти клички ничего не говорят, Степан и Фиксатый?
Степана не знаю, а Фиксатый – это один из шестерок у Пантелея.
Значит все-таки Пантелей, кто бы знал, как мне этого не хотелось! Пантелей - серьёзный противник.
Уж куда серьёзней.
А что будем делать с этим кадром? Со стрелком? Ментам сдадим?
Ага, сдадим, ещё лучше вместе с деньгами. Очень будут благодарить.
А что же делать. Не ….. убивать же его?
Предлагаю доложить все твоему шефу. Внутренний голос мне подсказывает, что …. это нужно сделать и все. А? Как тебе мысль?
Кажется, я тебя понимаю. Эх, жаль я засвеченный телефончик бомжу подарил, ну да ладно, доеду до города и позвоню. Но у меня есть к тебе две просьбы, Женя.
Ты мой клиент, все что пожелаешь.
Этого стрелка отвезите в какой-нибудь лес, подальше – это раз. И деньги его поганые положите туда, откуда взяли. А когда я поеду, пошли кого-нибудь посмотреть, нет ли за мной хвоста.
И у меня к тебе тоже просьба – рецептиком не поделишься?
Обязательно, но потом, Женя. Обещаю, после того, как решим все проблемы.
А мы их решим? Извини, вырвалось. Слишком все серьёзно. А деньги мы положим, не сомневайся.
* * * * *
По дороге домой Семен заехал в знакомое кафе, поужинал и позвонил по телефону Рязанскому. Подробно отчитался в проделанной работе и, поставив автомобиль на стоянку, поднялся в пустую квартиру. Ну, наконец-то, можно прилечь и ни о чем не думать, провалиться в сон, как в пустую темную яму, обитую подушками и одеялами……
Ночью все звуки слышаться явственней, резче, и даже мелодичная трель домашнего телефона становится жесткой как звук хлыста рассекающего воздух. Она, эта трель, рассекает сон надвое - до звонка и после. ДО – было спокойствие, Оксана, теплая подушка, опять Оксана, Средиземное море, ПОСЛЕ – это совершенное непонимание, где ты, кто тебе звонит и что ему нужно! Семен поднял трубку.
Слушаю.
В ответ он услышал совершенно незнакомый хриплый и одновременно тихий голос.
Сема, это я
Это я, твой дядя, Алексей Иванович….
Дядя Леша! Что у вас с голосом? Где вы?
Я в больнице, в военном госпитале на Измайловской. На нас с Женей напали прямо дома. Приезжай.
Ждите. Сейчас приеду. Уже в пути.
Ночью Москва не пустеет и автомобильное движение в ней не прекращается, если кто-то скажет обратное, то он никогда не был на московских улицах ночью. Поток транспорта на центральных улицах остается почти прежним, а в спальных районах кроме такси и милицейских автомобилей ездят поливалки, продуктовые фургоны и конечно скорая помощь. Жизнь идет и требует постоянного перемещения человека из точки А в точку В. И у каждого эти точки находятся на разных расстояниях.