Восемнадцать капсул красного цвета

Корн Владимир Алексеевич

Чужинов кивнул соглашаясь: желания нет абсолютно. Представив на миг, что он стал тварью, Глеб вздрогнул от отвращения, настолько мерзко те выглядят.

– Леха! – позвал Варнакова Прокоп. – Ты нас грозился горячим супом побаловать, так за чем же дело стало. Печка есть, дрова под койкой найдешь, да и припасы тут кое-какие имеются.

Варнаков выразительно посмотрел на Гурова: мол, есть тут и помладше меня возрастом, но тот старательно сделал вид, что всецело поглощен наблюдением за окружающей

обстановкой.

– Давай-давай, никто за язык тебя не тянул, – продолжал настаивать Прокоп, как будто Леха действительно давал такое обещание.

– Картошки нет, – обреченно вздохнул Леха. – А без нее какой суп?

– Картошки там полмешка, – окончательно убил его Киреев. – На суп точно хватит.

Под ворчливое бормотание Варнакова Глеб с Прокопом и полезли по скоб-трапу на рубку, увенчанную невысокой мачтой с вяло трепыхающимся на ней триколором.

– Ну и где этот стрелок может прятаться? – Киреев рассматривал Полынино с помощью все того же оптического прицела.

Часть селения была скрыта за росшими у самого берега деревьями, и полностью рассмотреть его не получалось.

– Черт его знает, – откликнулся Чужинов, занятый тем, что дозаряжал магазин. – Вот теперь другое дело, – удовлетворенно сказал он, пряча его в карман разгрузки и доставая бинокль. – Пустынно, – закончив осмотр, резюмировал он. – Ни людей, ни этих гадин.

– Может, шмальнуть пару раз в воздух? – В голосе Прокопа особенного энтузиазма не ощущалось: транжирить патроны вот так, без всякого толку…

– Нет необходимости. Я кувалду в рубке видел, скажу сейчас Гурову, чтобы он со всего маху пару раз по палубе стукнул: грохот получится еще тот.

– Олег, – позвал он, и когда тот на него посмотрел, а сам Чужинов открыл уже было рот, то услышал от Прокопа:

– А вот и сам стрелок. Точно он. И как это я сразу-то его волыну по звуку не признал? Дом с крышей из синей металлочерепицы, на балкончик взгляни.

И верно, на балконе, пристроенном с торца двухэтажного, сложенного из пеноблоков дома, стоял мужчина.

– Он что, ранен? – спросил присоединившийся к ним Гуров, видя, как человека сильно качнуло и, не будь ограждения, тот бы точно полетел вниз.

– Пьяный он, – не отрывая окуляра от глаза, сообщил Прокоп. – Мужик! – окликнул он незнакомца. – Слышишь меня?

Тот повернулся в их сторону, отчего его снова повело так, что он едва успел ухватиться за перила. Некоторое время незнакомец стоял неподвижно, вероятно фокусируя взгляд на реке, барже и находящихся на ней людях.

– А то, – наконец откликнулся он.

Расстояние было относительно небольшим, и потому кричать особенно не приходилось.

– Ты один там? Или еще кто-нибудь есть?

– Ага.

– Что – «ага»? Один или нет?

Человек,

вместо того чтобы ответить, посмотрел куда-то в сторону. Затем вскинул оружие, до этого висевшее у него на плече, и выстрелил.

Вот теперь оружие признал и Чужинов. Карабин «Тигр», почти точная копия армейской СВД, но эта модель была с укороченным стволом.

– Ну и как, попал? – поинтересовался Прокоп таким тоном, каким обычно спрашивают у рыбаков: клюет, нет?

– А то! Я в них и с закрытыми глазами попаду.

Тут плечи у него задрожали, а сам он прикрыл ладонями лицо.

– Они всю мою семью загрызли, – сообщил он всхлипывая.

«Если сами ими не стали», – мрачно подумал Чужинов.

– Гады! Гады! Гады! – сипло проорал незнакомец, выстрелив несколько раз подряд.

– Глеб, – тихо позвал Прокоп.

– Вижу, – откликнулся тот, перехватывая автомат поудобнее: человек был явно не в себе и в любой момент мог открыть огонь и по ним. Хорошо было видно, что стрелял он в кирпичную стенку дома напротив и тварями там даже не пахло.

– Дядя! Оно тебе надо – в стенку палить? – невозмутимо поинтересовался Прокоп.

Вместо ответа тот, кого назвали дядей, пошатываясь, скрылся в дверях.

– Засада, – скривился Гуров. – По ходу, этот чел с головой поссорился. Полезешь его спасать, а он тебя и пристрелит.

– Есть надежда, что протрезвеет и снова человеком станет. Даже если по тому же Лехе судить, – с сарказмом произнес Киреев, посмотрев вниз, где Варнаков, прислушиваясь к разговору, набирал воду для супа.

– Что-то сомневаюсь, что станет, – продолжал бурчать Гуров.

– Олег! – повысил голос Прокоп. – У человека горе. Возможно, всю его семью у него на глазах твари сожрали. Или сами ими стали. Тут любой чокнуться может. Спустись вниз и помоги лучше Лехе картошку почистить. Понадобишься, позовем.

– Мужик! – вновь позвал стрелка Киреев. – Ты где там пропал?

Глеб на разговоры не отвлекался, внимательно наблюдая за домом, где прятался этот человек. Только откроешь рот, на доли мгновения теряя концентрацию, и все – поздно. И ничего поправить уже будет нельзя.

– Тут поневоле с Гуровым согласишься, – через некоторое время сказал Прокоп. – Черт бы его побрал: мы его спасать приперлись, сами едва не влипли, а он… козлина он, в общем.

Где-то внутри дома раздался выстрел, со звоном разлетелось стекло.

– Видишь?

– Не слепой, – откликнулся Чужинов. – Все, спасать больше некого.

Даже невооруженным взглядом на остатках стекла были видны брызги крови. И еще частицы того, что не так давно было человеческим мозгом.

– Что ж, его жизнь – его выбор, – как-то буднично произнес Прокоп. – И все же зря он, наверное.