Восход Акроникса
Шрифт:
– Госпожа, я попытаюсь извлечь из вас Порчу, Ялазар будет держать и поможет, когда она окажется в материально мире.
– Викариан расстегнул один из поясных мешочков и зачерпнув горсть меланы, передал её повелителю костей. Тот кивнул, согласившись, что лишней предосторожность не бывает и лучше заранее приготовиться к худшему.
– Ну что ж, приступим.
Помня уроки Измаила, молодой человек оглянулся в поисках подходящей силы, чтобы облечь ею свои руки. Тонкие нити, вплетенные в канву окружающих предметов, не годились, но три источника силы, пронизывающий как сам корабль, так и пространство вокруг него, вполне могли подойти. Для начала Викар зачерпнул ветвистую паутину, сверкающим бисером парящую в тонком мире, однако стоило ладоням соприкоснуться с темной, тугой, словно застывающая смола, жижей семени Порчи, как по ним тут же заструились языки черного пламени, выжигая и пожирая капли тут же начавшей умирать стихии. Причем сопротивление было настолько сильным, что темное колдовство разорвало завесу и вырвалось в материальный мир, рванув снопами алеющих угольков в разные стороны. Черные с багровым отливом сполохи потянулись от запястий Вика вверх, стараясь дотянуться до горла, незащищенного магией. Тот попытался отпрянуть, но скованный каналом энергии с телом богини, оказался в западне, не в силах защищаться. Реакция Ялазара была мгновенной и тот, за долю секунды, успел грубо сплетенным узлом силы перебить нити, протянувшиеся между руками его товарища и телом зашедшейся в крике Силики.
Темный огонь потух, лишившись связи со злой волей, питавшей его. Лицо несчастной богини побледнело и на нем выступили капельки пота, ей было очень больно и пришлось почти сразу дать лекарственных трав. Удивительно, но её собственная сила отказалась помогать своей госпоже, будто бы захваченная кем-то иным и теперь служащая новому господину. Впрочем, не трудно было догадаться, кто сумел переподчинить её, когда-то и сам Викариан чувствовал нечто подобное, и именно Силика тогда пришла ему на помощь. А сейчас, самое время вернуть долг.
– Эта тварь догадалась, что мы собираемся делать.
– стряхивая истлевшие остатки магической защиты, процедил Вик, уже прикидывая, что же делать дальше. В голове слышались потусторонние голоса и возникали хаотические видения кошмаров, но это было лишь эхо контратаки Зверя, которую Ял только что помог ему отразить. Ко второму заходу следовало подготовиться обстоятельней.
Паутина вокруг тряслась от перенапряжения и было понятно, что её силы не хватит чтобы справиться с задачей, а значит надо черпать либо из потока, что окружает Каравеллу, либо того, что поддерживает её, позволяя парить меж облаками. И то и то казалось небезопасным, но выбора не оставалось. Здраво рассудив, что лучше уж лишиться внешнего барьера, не позволяющему ледяному ветру гулять по палубам, чем рухнуть камнем вниз, Викар потянулся к водовороту, бушующему за огромными окнами. Эта энергия уже не была столь же податлива. Оказалось, что такая мощь, сведенная воедино в одном месте, видна даже не вооруженным взглядом. Пришлось немало попыхтеть, прежде чем голубое сияние полностью скрыло под собой руки парня, слепя пришедшую в себя Силику и щурящегося Ялазара.
Новая попытка Викара проникнуть под уже ороговевшие черепки на поверхности непроглядного омута, растекшегося в душе богини, была встречена, так же как и первая, огнем черной ненависти. Она рвалась прогрызть защиту наглеца, посмевшего прикоснутся к семени Порчи, вырвать его душу и испепелить тело. Однако на этот раз, сила Вечного Океана, окутывавшего обливающегося потом Вика, устояла и его пальцы медленно, но неотвратимо погружались все глубже, пока внезапно не ощутили проскользнувшее меж ними нечто. Это было похоже на клубок змей, толщиной в предплечье взрослого человека, но при этом бывших единым целым. Зверь оказался просто огромен, явно крупнее его или даже повелителя костей, гораздо больше, чем он думал в начале. Появилась паническая мысль, что за внешне небольшой червоточиной, на самом деле, может скрываться иное измерение, в котором эта тварь растёт и крепнет, а возжелай она того, то вообще без труда смогла бы затащить к себе Вика. Однако тот не позволил страху взять вверх и несмотря на звучавшие все громче голоса, и злобное шипение, продолжал начатое. Войдя в омут уже по локти, парень пытался ухватить осклизлое тело, мечущиеся от его рук, но не исчезающее, что не могло не радовать, значит все же эта яма не была бездонной.
Вскоре стало не до веселья. Семя, усиленное магией самой Богини, хоть и уворачивалось, при этом не на секунду не прекращало нападать само. В какой-то момент рябь пошла по темной поверхности и две волны ощерившись стеной угольных игл-зубов, словно пасть чудища, сошлись, охватив Викара аж до самых плеч. Эти магические когти начали тянуть парня внутрь, однако он ожидал подобного и потому, продолжил попытки ухватить скользкий хвост твари, при этом лишь ещё больше напитывая защиту, окутывающую руки.
Внезапно, что-то капнуло на Вика и тот едва не потерял концентрацию от боли, когда его плечо занялось вполне реальным, ощутимым огнем. В тот же миг вскрикнула Силика, которую Ялазар удерживал уже с трудом. На ее тело, прожигая платье и опаляя прекрасную кожу, упала источающая жар серебристая капля. Повелитель костей быстро стряхнул ее, а после, не глядя рубанул мечом над головой, отправляя в полет плавящийся на глазах светильник, что висел над ними. По всей комнате буквально начался огненный дождь из расплавленного серебра. Энергии двух потоков, защищавшие Викара, после последнего удара, не желая истаивать, вливались теперь в парня с такой быстротой, что те места, через которые они проходили, сгорали от переполнявшей их мощи. Пока "небеса" плакали огнем, ноги парней принялись все глубже утопать в начавшем плавиться покрытии пола и причиной тому был вовсе не плавящийся метал, капающий с потолка. По извивам досок пола, скрытыми за слоями прозрачной смолы, стали виться обугленные искрящиеся змейки. Вскоре пламя было повсюду, а температура поднялась в несколько раз, теперь напоминая жерло раскалённой печи. Горели колонны, картины, предметы мебели, свисающие с потолка украшения и пол под ногами, а горячий пар, от журчавших неподалеку водопадов, наполнял залу удушливым маревом.
Дышать становилось все сложнее, при этом Зверь и не думал униматься, прекрасно понимая, что с ним хотят сделать. Тварь защищалась. И хотя приготовленные загодя лепестки меланы немного, но помогали справиться с творящимся вокруг адом, а несчастная Силика, наконец, потеряла сознание, долго так продолжаться не могло. В ту же секунду, словно в ответ на эти мысли, раздался противный скрипящий треск, мгновение спустя, превратившийся в оглушительный грохот. Огромные стекла, прогнувшись внутрь, лопнули дождем бритвенно-острых осколков, врываясь внутрь помещения, режа и потроша остатки догорающего убранства. Один из таких прозрачных обломков попал в голову Ялазара, да с такой силой, что того швырнуло в сторону и он упал в липкую, раскаленную жижу. Впрочем, тот почти сразу вскочил на ноги. Лицо повелителя костей теперь выглядело жутко. Из щеки торчал толстенный, запятнанный кровью осколок, каким-то чудом не пробивший кость и даже не сломавший челюсть, однако выбивший часть зубов и прорезавший кожу насквозь от носа до скулы. Вместо того, чтобы вынуть стекло, Ялазар, трясущимися пальцами, сорвал с плеча свою плотную бурку и накинул на бесчувственное тело Силики, стараясь хоть как-то защитить ее от творившегося вокруг. Викар же пригнулся, втянув голову в плечи, чувствуя как по коже хлещет скальпирующий ураган. В отличии от повелителя костей, имевшего более крепкий, намеренно усиленный скелет, он такого попадания в голову мог и не пережить.
Продолжись этот кошмар хоть на несколько секунд дольше, неизвестно чем бы все кончилось, однако очередная атака Зверя, в буквальном смысле, спасла их. На этот раз не выдержал внешний периметр силы и купол, хранивший Калери"Юна от ветров, с тихим хлопком исчез, теперь отдавая всю свою силу на борьбу с тварью. Не прошло и мгновения, как беснующийся ад прыснул в стороны, выдувая наружу все то, что не было прибито к полу, словно внутри комнаты выдохнул гигант. Остатки горящей мебели, потоки расплавленной смолы, какие-то обломки и мерцающая стеклянная вьюга, да даже вода из льющихся озерка, все это вылетело прочь. Устоять на ногах оказалось не простой задачей, но злость придала силы, а нарастающая боль от порезов, ожогов и бог знает чего ещё, не давала расслабиться, потерять равновесие. Каменная кушетка была видимо очень тяжелой, ибо она даже не пошевелилась, оставаясь тем островком, что помогал держаться под порывами ворвавшегося внутрь неслабого ветра.
– Вытаскивай эту тварь!
– зарычал Ялазар, рывком вырвав у себя из щеки льдистый осколок с плотью и отбросив тот в сторону.
– Нельзя тянуть дольше, следующий удар убьет тебя!
– Не могу ухватить, скользкая, сука!
– заорал в ответ, перекрывая вой беснующегося ветра, Викар.
– Там будто скорлупа яйца, внутри которой плавает желток, а я одним пальцем пытаюсь его достать. Он запнулся. Ему на ум пришла идея, а что если не ловить Зверя, а "вымыть" его из логова. В буквальном смысле залить силой, чтобы тварь больше не могла ускользать, чтобы просто некуда было.
Снова послышался треск, но теперь это был совсем другой звук, больше напоминающий грохот цепей и парни уже было испугались, что корабль начал разваливаться у них под ногами, как вдруг из-под потолка, срывая и дробя оставшиеся в рамах осколки стекла, рухнули железные шоры. Завеса опустилась с адским грохотом, полностью закрыв огромные провалы окон и погрузив все помещение почти в кромешную тьму, немного разбавленную остатками ещё кое-где горевшего огня и накалившимися до бела ошметков светильников, каким-то чудом не выкинутых за борт. Температура, было резко упавшая, снова начала подниматься, но Вик уже этого не замечал, он очень аккуратно тянулся к последнему источнику, оставшемуся у него. Осторожно вынув руку из астрального тела едва дышавшей Силики, он разогнал перья тьмы неярким, голубым сиянием и потянулся к самому мощному из потоков, бурной стремниной текшей у самого дна. Пена энергий, державших каравеллу на волнах ветров, буквально испепеляла жаром и Викариан чувствовал, как пальцы его руки покрываются волдырями, а дуги едва сдерживаемой силы, заплясали на его теле, превращая парня в живую молнию, элементаля грозы, живое воплощение стихии.