Восход Акроникса
Шрифт:
– Взгляни, - коротко произнес он.
В покрытой кристаллическими наростами руке лежала небольшая, едва ли с ладонь, смоляная паутинка, чьи нити, будто корни дерева, сплетались и расплетались совершенно хаотично. Анархомаг аккуратно взял предмет за края обеими руками и без особых усилий переломил строго по середине.
Из мест разлома показался тягучий сок серебристого цвета, который протянулся от одного скола к другому. Это было похоже, будто материал просто из твердого внезапно стало мягким, кисельным и сменили цвет. Ручейки этой жидкости медленно начали смешаться в единую, большую лужицу, что зависла строго между двумя разделенными краями и начала испускать мерцающую пыльцу, оседающую на руках Раха и одежде Вика. Пыльца тут же кристаллизовалась, застывая переимчивыми лазурными каплями.
Рах отпустил один из осколков, что будто и не был отделен от собрата, вовсе не собирался падать вниз. Аккуратно, он погрузил освободившуюся руку в мерцающий портал, сплетенный из вытекающей жижицы. Через мгновение колдун вытащил руку обратно. Его твердая, кристаллическая кисть была покрыта новыми, будто-бы алмазными наростами, от которых исходил голубоватый пар. В нос ударил тяжелый, резкий запах. А на ладони, меж сверкающих и исходящих султанчиками тумана свежих кристаллических наслоений, покоилась голубовато-белесая сфера с вкраплениями изумрудных пятен.
Рах осторожно протянул руку Вику и тот присмотрелся. Белый цвет сферы не был постоянным, он плавал внутри неё, то застилая обзор на сине-зеленое ядрышко, то вновь открывая его. Вик не мог понять, но что-то в этой маленькой горошине было необычным. Он было протянул руку чтобы взять её, но анархомаг быстро отвел ту в сторону:
– Не стоит парень. Миры не игрушки, - беззлобно, но с наставнической ноткой сказал он.
– Миры? Это что мир?
– Вик присмотрелся ещё раз и тут же все понял. Конечно, он же прожил всю жизнь под грязно-желтыми тучами, закрывавшими все небо. Земля Кеплера была скупа на краски с вкраплениями бесцветных кустарников, да мрачных лесов, а то и просто становилась каменисто-серой пустошью, а уж чтобы вода была такой ослепительно голубой, парень вообще никогда и помыслить не мог. Неудивительно, что было трудно оторвать взор от этого маленького чуда. Наверное, именно так с высоты выглядел тот мир, куда переносил его собственный артефакт.
– Но, постой, он же такой маленький, какие же люди могут там жить?
– Он не маленький, это его астральная проекция, насколько я смог понять. И все что случится с ней, случится и с настоящим миром.
– Сияющая лужица портала начала сжиматься, восстанавливая разломанный артефакт и Рах поспешил вернуть маленький мир в его родную стихию. Когда дело было сделано, он помог скрепить стороны паутинки и та, вновь стала напоминать переплетение тонких смоляных корешков.
– Именно поэтому я здесь. Каждый из этих крохотных шариков, представляет собой огромную силу. Любой колдун, для которого жизни людей не значат ничего, душу бы отдал за то, чтобы обладать этим артефактом, ведь тогда он сможет одним мановением руки лишать жизни миллионы живых существ и питаться их силой.
'Разве кто-то...' - Вик было хотел спросить, осмелиться ли кто-либо на такое злодеяние, но наткнувшись на тяжелый взгляд одного единственного мутного глаза анахромага, внезапно понял, что он сильно недооценивает тьму, поселившуюся в сердцах большинства живущих. Это ему, взращенному в кругу любящей семьи, претит даже сама мысль об уничтожении невинных, ради собственной выгоды, но Кеплер, как видно, наловчился порождать чудовищ, не только на своих пустошах, но и в сердцах.
– Я здесь, именно потому, что многие в нашем мире не только могут, но и хотели бы этого. Даже всей моей силы может оказаться недостаточно, чтобы не позволить попасть этой вещице в злые руки. Как понимаешь, уничтожить её тоже нельзя, ибо я не уверен, что тогда не погибнут и все миры, спрятанные внутри паутины, - анархомаг казалось сник, нехотя признавая, что та ноша, что легла на его плечи, стала тяжким бременем от которого он бы с радостью отказался, но не может. В его голосе появился немой укор в сторону хранителей.
– Я бы оставил его здесь, жрецам, но те не приняли его, сказав, что их сила так же не безгранична и они готовы укрыть меня, но не мою ношу. Поэтому, я решил переждать зиму тут, а весной двинусь на восток, к первым храмам. Там я смогу оставить эту вещицу и, наконец, вздохнуть с облегчением.
Рах замолчал, позволив жрецу продолжить рассказ, но тот лишь стоял молча, склонив голову, укутанный в почти угасшую рунную метель. Сразу стало как-то тоскливо, неуютно. Холод, что не мог проникнуть под тяжелый полог огромного шатра, внезапно нашел лазейку и поселился внизу живота. Осознать что кто-то может легко и без раздумий убить миллионы, было неприятно. Сказки кончались, а жестокая правда реальности вовсе не была теми наигранными 'поисками сокровищ' и приключений, что раньше казались столь важными и захватывающими. Опасность была, но вовсе не в ловушках и даже не в чудовищах. Самая большая опасность была в головах других людей, в их истлевших умерших душах. Пришедшее понимание заставило взглянуть на жрецов и Раха под другим углом. Эти люди обладали силой, но предпочли не покорится окружающему миру и его правилам, а восстать против них. Ради других.
Было раннее утро и почти все люди вокруг уже спали. Тьма все настойчивей вступала в свои права, гася последние искры света и окутывая центральный постамент.
– А Схирем и тот третий, что сидел с вами у костра, тоже ищут здесь убежище?
– Вику стало интересно, какие тайны могли хранить те, чье общество избрал анархомаг.
Рах задумчиво почесал подбородок:
– Вообще-то, я не так много знаю об этих двоих. Со Схиремом нас судьба уже сводила, но как врагов и тогда дело дошло до большой крови. Ныне же, мы оба стали скитальцами. Я по собственной воле, он же, насколько я знаю, не по своей.
– Маг было хотел обратиться к Измаилу, но тот лишь пожал плечами, видимо зная ещё меньше.
– А вот насчет Шраума, я тебе парень вообще сказать ничего не смогу. Разве, что он сильно смахивает на охотника за головами. Повадки и молчаливость - спутники любого опытного странника, но в нем есть что-то ещё. Что-то холодное и смертельно опасное. С такими людьми надо держать ухо востро, потому как им все равно кто ты, друг или враг, для них главное, сколько можно получить за твою жизнь.
– Он каждую ночь уходит в дальний конец лагеря, на южный холм, где мы храним чаши с пеплом сожженных усопших, что после очищения станет Серым Саваном, - вставил слово жрец. По голосу Вик понял, что тому не очень приятно подобное поведение, но все же, видимо находиться среди праха мертвых тут не воспрещалось.
– А вот днем его в лагере не бывает и где его носит, одним богам известно.
– Да уж, спать среди праха, как-то странно, - согласился Викар.
– А он там и не спит, - промолвил, казалось уже начавший засыпать Рах, - говорю же, есть в нем что-то неправильное, темное. Он там будто сил набирается.
– Ну это ты хватил, - слегка усмехнулся Измаил, - если бы он творил темные таинства, не сомневайся, мы бы почувствовали.
– Ты многого не знаешь, жрец, - зевая и неуклюже укладываясь на бок буркнул анархомаг.
– Грани зла столь же широки, как и фантазия его последователей.
Они ещё какое-то время общались, в основном Вик спрашивал о людях, что приходили сюда до него и тех, кто ныне находился с ним под одной крышей. Ничего особо интересного не обнаружилось, а темы о Схиреме и Шрауме, как-то сами собой уходили в сторону и парень решил, что после, обязательно поговорит и с ними.
Через какое-то время Рах перестал отвечать и с его стороны стали доносится мелодичные и спокойные переливы поющих кристаллов. Из тонкой прорези, что видимо являлась ртом появились едва заметно поблескивающие облачка пара.
– Вик, лучше отодвинься, - голос жреца звучал уже в полной темноте, проповедь давно закончилась и последние парящие огни давно угасли.
– Рах неплохой человек и не делает никому зла без причины, но сама его сущность крайне опасна, а когда он не может её контролировать, к примеру во сне, она становится во сто крат смертоносней.