Восход Алой Звезды
Шрифт:
– Смысл в ваших словах имеется, но пока рекомендовал бы оставить все как есть.
– Разумеется. Нелегко свыкнуться с новой реальностью, для многих остатки былого нужны как напоминание, кто они и для чего сражаются.
***
Сидя на скамейке в парке и поедая шоколадку из старых запасов, Вероника размышляла. Что же будет дальше? С одной стороны, война закончена, с другой судьба землян теперь в лапах Улья.
Хоть гештальт 88371 Первозданный Искрящийся всячески убеждал, что всех ждет светлое будущее, грызли сомнения. Черви слишком сильно отличаются от людей, селенхаи, даже чарудов, понятие блага в их интерпретации может различаться. Тоталитарные антиутопии писателей прошлого покажутся райским местом.
Вероника не сразу заметила, как к ней подсел незнакомый мужчина в спортивном костюме. Весь потный после пробежки прохладным октябрьским вечером.
– Хорошая сегодня погода, а?
– девушка пыталась разгадать намерения незнакомца. Решил что ли подкатить?
– Бывало и лучше.
– Вас случайно не Вероника зовут?
Она сразу напряглась. Когда человек, которого ты видишь в первый раз, безошибочно называет твое имя, стоит ожидать неприятностей.
– Вы меня с кем-то спутали, товарищ.
– Работаете же в оккупационной администрации города?
– Уходите или я вызову помощь.
– Вероника вскочила, продемонстрировала серебристый браслет. Коммуникационное устройство, позволяющее в режиме реального времени связываться с Ульем.
– Вам не поздоровится.
Мужчина лишь хитро прищурился.
– Не вызовете. У меня с собой глушилка. Ни один сигнал в радиусе двадцати метров не пройдет... Я не мститель, не похищать и уж, Молох упаси, не убивать пришел.
– А для чего?
– Сделать предложение.
– Руки и сердца?
– неудачно пошутила Вероника из-за волнения.
– В определенном смысле... Официально мы проиграли, а неофициально... думаю, вы способны самостоятельно развить мою мысль.
– Кто вы?
– Неравнодушный гражданин. Можете меня Олегом звать.
– Это вербовка в партизаны?
– Как грубо звучит. Нет, предложение о сотрудничестве. Ваша должность делает вас идеальным информатором. Улей постепенно формирует полноценное оккупационное правительство, где вы при определенном старании сможете неплохо подняться. Со временем.
– Я согласна, -без сомнений ответила Вероника.
– Но учтите, бомбы подкладывать никому не стану, оружие проносить тоже.
– Что вы...
– махнул рукой Олег.
– Привлекать вас к подобным акциям никто не собирается. Для этого найдется полно более мотивированных добровольцев.
– Сейчас я не могу вам дать никаких ценных сведений. Просто потому что работа связана сугубо с помощью гражданскому населению.
– Сейчас от вас ничего не требуется. Мы работаем на отдаленную перспективу...
– незнакомец засуетился, начал озираться по сторонам.
– Мы с вами заговорились. Мне пора.
– Как мне с вами связаться?
– Я или мой человек сами найдем вас. И учтите, за настоящее предательство придется заплатить реально высокую цену.
Партизан или кем-бы они ни был вернулся к пробежке. Вероника молча проводила его взглядом. Пути назад нет, ее взяли в оборот, впрочем, она не против помочь в борьбе с оккупантами.
Браслет на руке завибрировал, один из индикаторов мигал голубым. Вероника коснулась его пальцем.
– Зафиксирована кратковременная потеря сигнала с твоего коммуникационного браслета, -на связь вышел Восемь-Восемь. Этот гештальт тщательно следил за своими подопечными, особенно за их безопасностью. Хватило случаев на прошлой неделе. Одну сотрудницу локального координационного пункта зарезали в подъезде ее дома, второго специалиста по связи задушили и подвесили на дереве, вырезав на теле надпись ''предатель''.
– Все в порядке?
– В порядке, -Вероника старалась охранить спокойствие в голосе.
– А что?
– Анализ телеметрии указывает с наибольшей вероятностью на искусственное подавление радиосигналов. В самом устройстве не выявлено никаких неполадок.
– Ничего не могу сказать. Хочешь, завтра принесу комм на диагностику?
– Ты наблюдала что-нибудь подозрительное в непосредственной близости от себя за последние три-пять минут?
– Неа, даже людей не видела. До комендантского часа осталось не так много.
– Сохраняй повышенную бдительность. Есть вероятность слежки для организации покушения. При любом намеке на угрозу вызывай помощь.
– Я поняла.
***
Нахождение в лагере для военнопленных угнетало невыносимой скукой. Время тянулось словно резина. Сидение в поле, огражденным электрозабором, приносило мало удовольствия. Хотя черви проявили подобие заботы и обеспечили палатками, спальными мешками, утром и вечером раздавали еду.
Триадцы в принципе не сделали бы ничего подобного для пленных, проще было подорваться гранатой или застрелиться. Сейчас же люди сохраняли надежду на благоприятный исход, никто не устраивал побегов, не бунтовал. Даже селенхаи могли бы легко телепортироваться прочь, но предпочли честно сидеть - для кровососов это не в первой. Остатки Легиона, отказавшиеся инкорпорироваться в земное сообщество, без сожаления перебили. С бешенными животными не договариваются...
Ближе к вечеру очередного бесконечного дня в воздухе над полем возникла квадратная голографическая проекция. Червям взбрело в ганглии заняться пропагандистской работой, и они решили транслировать выпуски новостей. Делать было нечего, поэтому личный состав дружно занялся просмотром.
– ...стало известно о смерти председателя СИКОН Анатолия Коваля. По предварительной информации глава государства после подписания акта о капитуляции покончил с собой выстрелом в голову из личного оружия. Оперативно прибывшие врачи не смогли оказать помощь, поскольку повреждения мозга оказались фатальными. На данный момент устанавливаются мотивы данного поступка...
– Мда, -протянул сидевший рядом Завьялов.
– Не выдержал наш маршал позора.
– Мне кажется, дело не в этом, -не согласился Стас.
– Такие как Коваль из-за мнимого позора никогда не застрелятся.
– Тогда нафига?
– Ради сохранения особо важных гостайн., доступ к которым червяки не должны получить Заметь, он не выбросился из окна, не повесился, не принял таблетки, а пальнул себе в череп. Наверняка.
– Просто это быстрее всего.
– Ага и мозг заодно становится непригодным для извлечения информации.