Восход Черной Звезды. Эра осторожности
Шрифт:
Он потянулся к аппарату, но Делила, перегнувшись через Кастора, первой ухватила трубку. Она назвала свое имя, выслушала сообщение, положила трубку на место и с усмешкой посмотрела на Кастора:
— Доброе утро, господин президент!
3
Позже этим же утром Совет начал очередное заседание, но у ног Многолицего больше не стоял приготовленный для Кастора табурет. Середину зала занимало кресло с высокой спинкой, массивное и позолоченное. Мягкие парчовые кресла для участников заседания окружали его. Цзунг Делила, успешно сдерживая улыбку, провела Кастора к его новому месту. Вернувшись к собственному креслу, у дальней стены зала, она с любопытством отметила, что юноша чувствует себя не в своей тарелке. Позолоченное кресло было сиденьем почетным, но довольно неудобным; Кастор видел только верхнюю часть Совета, и то и дело ему приходилось вытягивать шею, чтобы посмотреть, что происходит у него за спиной.
Но инициативу перехватила передняя часть зала.
Председательствовал Ва Фотси, глава делегации с берегов Отчизны, одна из самых влиятельных фигур из всех, кто находился в зале. Близоруко вглядевшись в лицо Кастора, он произнес:
— Не беспокойтесь, господин президент. Вам не причинят вреда.
Кастор уставился на него и кажется собирался что-то сказать, что-то исключительно дерзкое. Делила взмолилась про себя: о, пожалуйста, потерпи! Только не сейчас! Будут большие неприятности!
Но Ва Фотси продолжал своим тягучим, нудным голосом:
— В качестве президента Соединенных Штатов вам придется исполнять определенные, но, заверяю вас, крайне простые обязанности. Они немногочисленны. Основная ваша обязанность, — пожалуй, даже единственная, — вступить в переговоры с космическими бандитами и открыть им глаза на действительное положение вещей.
— А что… — с интересом начал было Кастор, но старичок, похожий на Будду, поднял руку, заставив его умолкнуть.
— Каково действительное положение вещей, — сказал он, — это вам объяснят перед началом контакта. Запомните, Мелкинс Кастор, никакого «разговора» с бандитами не будет. Вы получите готовый текст, который запишете на кассету, а потом запись передадут на космический корабль. Суть вашего выступления сводится к тому, чтобы убедить пришельцев — мы, китайцы, не желаем плохого людям Америки. Мы, ханьцы, наоборот, являемся благодетелями Америки, если посмотреть на ситуацию под правильным углом зрения. Ваша главная цель, Мелкинс, не просто побудить пришельцев к прекращению каких-либо угроз в адрес Китая, но, более того, выступить с поддержкой наших инициатив в отношении индийцев, которых мы давно стараемся склонить к прекращению определенных действий, вызывающих справедливое возмущение, как, например, трансляция телепрограмм на ханьские территории. Впрочем, вы получите подробные инструкции несколько позднее. Бандитский космический корабль временно находится вне зоны связи. Поэтому времени на ваше перевоспитание хватит.
— Понятно, — слабым голосом произнес Кастор, явно обескураженный.
Затем он вновь несколько повеселел, когда Ва добавил:
— Инспектор Цзунг останется с вами для помощи в перевоспитании. Вы предоставите ей официальную должность. («Я? Я предоставлю Делиле должность?»)
— Вам будут выделены соответствующие помещения и правительственный аппарат. («Помещения? Аппарат?»)
— То есть, будет полезно, если вы организуете нечто вроде мнимого правительственного аппарата. Или хотя бы кабинет. Таким образом, вы предстанете перед пришельцами из космоса в окружении собственного кабинета, что должно подтвердить официальный характер визита.
— Разумеется! — воскликнул Кастор, а потом поинтересовался:
— А что такое: «кабинет»?
Ва тонко улыбнулся, бросил взгляд на Делилу, а она вдруг нахмурилась, сердце ее сдавила жалость. Бедный ребенок! Ну в чем он виноват? Он даже не понимает, что такое «кабинет».
— Кабинет — это группа высших должностных лиц, — суровым тоном объяснила она Кастору. — В сложившейся ситуации особую роль будет играть так называемый «государственный секретарь», и товарищ Ва великодушно предложил этот пост мне.
— О, великодушие здесь ни при чем, инспектор Цзунг, — со скромным видом запротестовал старичок. — Ваша кандидатура — это именно то, чего требует логика ситуации. — Он опустил веки, сосредоточился, припоминая, не забыл ли он о чем-нибудь существенном, потом решил, что не забыл. Он открыл глаза и протянул руку, на западный манер.
— Пожалуй, это все, господин президент, — сказал он, и глаза его весело поблескивали.
Вместе с Цзунг Делилой Кастор покинул зал Совета; за спиной его послышался тихий смешок старого Будды.
В машине, по дороге к зданию, где жила Делила, Кастор заливался соловьем. Делила не перебивала его. Глупый мальчишка! Похоже, он почти поверил в этот спектакль! Поверил, что это все настоящее! То есть, что он в самом деле президент, конечно — настоящий президент, насколько может быть настоящим президент воображаемой страны.
Он думает, что его президентство — нечто большее, чем мыльный пузырь!
Хотя в определенном смысле не такой уж и пузырь. Поднимаясь вместе с Кастором в лифте на свой этаж, Делила с наслаждением предвкушала, как она сейчас покажет Кастору, в каком именно смысле. Они миновали дверь ее квартиры, повернули за угол и остановились перед дверью в новые апартаменты Кастора. Делила вытащила из сумочки ключи и торжественно вручила ему со словами:
— Господин президент! Президенту положен президентский особняк. И он, Кастор, перед тобой!
«Ну и чудаки эти янки! Какие у него стали круглые глаза! Того и гляди, выскочат из орбит!» — Но истерическим смехом, как того требовала ситуация и выражение на лице Кастора, Делила не разразилась, наоборот, сердце ее вдруг вновь затопила нежность. С радостным, недоуменным лицом, красный и потный, Кастор возился с замком двери, ведущей в его собственную квартиру. В квартиру он не вошел, а вбежал. Он не стал дожидаться, пока войдет Делила. Улыбаясь, она последовала за ним, а Кастор уже заглядывал в кухню. «Ого, побольше твоей!» — и в хозяйскую спальню: «Водяная кровать!» — и рассматривал вид, открывавшийся из окна, и маленький декоративный фонтанчик, плещущий в декоративном гранитном бассейне в углу лоджии-солярия. Кастор от новой квартиры пришел в восторг, чему Делила не удивилась. Квартира в самом деле была превосходная, получше, чем ее собственная, и жильцы, до этого ее занимавшие, с большой неохотой освободили помещение, очень были недовольны.
В спальне Кастор вдруг сгреб Делилу в охапку и вместе с ней рухнул на кровать. Холодная вода под оболочкой кровати заплескалась, упруго их подбрасывая. Делила, рассердившись, постаралась высвободиться, но Кастор крепко ее держал. Он со смехом прижался лицом к ее шее, потом отстранился, заглядывая в глаза.
— Госпожа государственный секретарь, — проговорил он, давясь смехом, — устроим заседание кабинета, прямо здесь и сейчас!
Она вырвалась на свободу, присела на жестком крае кровати, сказала самым серьезным тоном, давая понять, что шутить сейчас не время:
— Будь осмотрителен, Кастор! Шутки — дело безобидное, потому вся нынешняя ситуация, в определенном смысле — большая шутка. Не более того. Но с другой стороны, речь идет о самых серьезных вещах, поэтому если захочешь пошутить, то шути только со мной, запомни. Ни в коем случае не с членами правительства. И не вздумай веселиться, когда будешь вести переговоры с экипажем корабля!
— Черт возьми, Делила! — проворчал Кастор. — Мне бы и в голову не пришло. А скажи, мне потом эту квартиру оставят?