Восход шестого солнца
Шрифт:
Горбун хихикнул.
— Здесь есть еще приписочка, мудрая госпожа. «Если хочешь, братец, можешь попытаться вызвать моего слугу Балам-Акаба на честный бой, но выиграть не надейся. Ягуар Ночи сильнее Камастле, а огненных змей ты лишился. Так что готовь ножи и кувшины для жертвенной крови».
— Ты думаешь, это подействует? — с сомнением спросила принцесса, когда Эрнандо закончил переводить.
— Сегодня ночью я убью прелестную пятнадцатилетнюю девочку, — оскалился карлик. — Ох, как горько будут плакать ее родители… А потом убью какого-нибудь
— Поймают — меня? — горбун казался ошеломленным. — Хорошо, недоверчивая госпожа, спроси у большого белого человека, который видел меня в ягуарьем обличье. Скажи ей, что ты почувствовал, впервые увидев меня? Не хочешь говорить? Тогда я скажу за тебя. Ты почувствовал страх, потому что подумал: такую громадину не остановят даже твои громовые жезлы. А теперь подумай, что ощутят глупые тотонаки, вооруженные дубинками и расхаживающие по улицам впятером, когда встретят на ночной улице чудовище. Они поймают меня! Ха! Да они разбегутся быстрее, чем я успею зарычать на них…
— Хорошо, — сказала, подумав, Ясмин. — Но скрижали я отдам тебе прямо перед поединком, и ни минутой раньше.
— Боишься, что я украду их и убегу? — ухмыльнулся карлик. — О, проницательная госпожа, тебе не понять, какое удовольствие получит старый Балам-Акаб, убив самого Кецалькоатля! На алтарях Теночтитлана каждый день вырывают сердце дюжине пленников — но разве убийство беспомощного человека это удовольствие? Настоящее наслаждение можно получить только от убийства бога… — Значит, ты веришь в то, что этот мятежник и есть бог Кецалькоатль? — резко спросила принцесса. Карлик ответил не сразу.
— Боги редко спускаются на землю, — медленно проговорил он наконец. — Но их нагуали часто принимают обличье человека. Похож ли я на грозного, величественного Тескатлипоку? Не нужно смеяться, госпожа. Я знаю, как выгляжу. Но, быть может, придет день, когда ты увидишь мое настоящее лицо, и оно будет лицом бога.
Кортес, которого этот разговор уже порядком утомил, не стал переводить последнюю фразу горбуна и повернулся к принцессе.
— Ваше Высочество, мне кажется, что мы зря рискуем, помогая этому сумасшедшему, — сказал он по-арабски. — Я полагаю, что скрижали он держит где-нибудь у себя в берлоге. Я могу приказать своим людям незаметно последовать за ним, и они принесут то, что вам нужно…
— Благодарю, амир, — печально улыбнулась Ясмин. — Пока ты болел, я дважды посылала самых лучших слуг шпионить за ним, желая узнать, где он прячет сокровища. За ним невозможно проследить. Он превращается в ягуара, или в тапира, или в змею и исчезает, не оставляя следов… Карлик, неуклюже перебирая короткими ножками, слез со своего кресла.
— Я передам письмо во дворец завтра утром. Дадим Змею два дня на раздумье. Два дня и четыре трупа — я думаю, этого хватит. А потом он должен вызвать меня на поединок.
Он насмешливо оглядел Кортеса и Ясмин и заторопился к двери.
— Вам понравится, — пообещал он уже с порога. — Уж я постараюсь… Когда Балам-Акаб ушел, Кортес поднялся и подошел к принцессе вплотную.
— Зачем тебе понадобилась вся эта затея с поединком, Ясмин? Только не нужно больше сказок о том, что ты хочешь собрать все семь скрижалей. Если бы ты действительно этого хотела, достаточно было приказать — мои парни живо бы выпотрошили старую обезьяну. Знаешь, какими разговорчивыми становятся люди, когда им поджаривают пятки на медленном огне?
— К сожалению, знаю, Эрнандо, — принцесса впервые назвала его по имени. — Я видела осаду Парийи… как пытали пленных норманнов. Надеюсь, ты простишь меня — мне не слишком хочется вспоминать об этом. К тому же ты, пожалуй, прав: пора тебе кое-что объяснить. Я действительно хочу покончить с Кецалькоатлем.
— И это с самого начала было целью нашего путешествия, — утвердительно произнес Кортес.
Он возвышался над хрупкой Ясмин, словно сказочный великан: казалось, стоит ему положить свои огромные руки ей на плечи, и кости принцессы жалобно хрустнут.
— Да, с самого начала. Мой дядя Омар ал-Хазри задумал это еще до своей болезни. Он рассчитывал, что Балам-Акаб двинется следом за нами в Лубаантун.
— Зачем же было делать такой крюк, если скрижали все равно находились у колдуна?
— Ну, этого же никто не знал наверняка… К тому же в Теночтитлане на каждом углу шпионы тлатоани. Нам могли помешать.
Кортес поморщился, словно откусив от червивого яблока.
— К чему Монтекусоме мешать тем, кто собирается избавиться от его злейшего врага?
— Поговори об этом с дядей, — посоветовала Ясмин. — Мне он сказал, что при дворе тлатоани есть люди, которым по душе возвращение Кецалькоатля. Короче говоря, нашей задачей было выманить Балам-Акаба из столицы и посулить ему оставшиеся скрижали в обмен на обещание убить Змея в Драгоценных Перьях.
«Теперь ты, кажется, говоришь правду, принцесса, — подумал Эрнандо. — Не всю и не до конца, но правду».
— А ты действительно собираешься вернуть ему все скрижали после поединка?
Принцесса рассмеялась.
— Ну, нет! Они принадлежат Его Величеству халифу. Если карлик победит, я попрошу тебя забрать у него сокровища.
— Вряд ли он безропотно отдаст их, принцесса, — заметил Кортес.
— Тогда тебе придется убить его.
— А если он проиграет?
— Тогда нам придется объяснить Кецалькоатлю, что изумруды принадлежат нам, а горбун только украл их из этого дома.
— И ты считаешь, что он спокойно отдаст нам такое грозное оружие?
Принцесса запрокинула голову и посмотрела прямо в глаза Кортесу.