Восход солнца

Хантер Эрин

— Ладно, — вздохнул Воробей, прощаясь с же­ланием как следует вылизать шерстку. Вернувшись к кладовую, он вытащил несколько стебельков ты­сячелистника и поплелся в палатку к старейши­нам.

Протиснувшись под низкие ветки куста, он сразy услышал скрипучий голос Пурди:

— Вот никак не пойму, отчего вы все так на­строены против Сола. Эти предводители, что приходили сюда сегодня, хором потребовали от него избавиться! — старый кот, похоже, просто не мог справиться с волнением. — Почему вы меня-то не слушаете? Я же

говорю вам — Сол хороший кот!

— Пурди, ты тоже не слушаешь котов, которые говорят тебе о том, что натворил твой Сол в нашем лесу, — ответила Кисточка, и Воробей понял, что терпение старухи уже на исходе.

«А она и так никогда не славилась терпимостью! Надо поскорее вмешаться, пока у них до драки не дошло».

— Да с какой стати я должен слушать такую чепуху! — пренебрежительно фыркнул Пурди. — Подумаешь, говорил котам, во что им верить, а во что нет! Не хотели бы — так не слушались бы его, и дело с концом.

«А ты не так глуп, как кажешься. — Воробей с трудом удержался, чтобы не замурчать от удоволь­ствия. — Ты совершенно прав!»

— Видишь ли, Пурди, Звездное племя для нас очень важно, — осторожно сказал Долго­хвост. — Ты поймешь это, если захочешь остать­ся с нами.

— Небесные коты! — снова фыркнул Пурди. — Да скорее ежи полетят, чем я поверю в эти сказоч­ки. Но речь не об этом, а о том, что теперь будет делать ваш Огнезвезд. Может, пора уже перестать относиться к Солу, как к пленнику? Пора бы ва­шему предводителю прийти в разум и позволить Солу жить в племени, вместе со всеми.

Почувствовав, что Кисточка вот-вот наки­нется на старика, Воробей поспешно выскочил вперед. Заметив его, Кисточка раздраженно зашипела и отодвинулась в дальний угол па­латки.

— Привет, Пурди. Дай-ка мне взглянуть на твои лапы, — бодро воскликнул Воробей.

— Как раз вовремя, — проворчал старый кот. — Подушечки просто огнем горят, спасенья нет! — Он повалился на бок и протянул Воробью лапы.

Тот осторожно ощупал каждую подушечку на лапах старика.

«Да, дело серьезно...»

Кожа на ступнях Пурди была горячей, подушеч­ки распухли и потрескались от долгих скитаний по твердым дорогам Двуногих.

— Сейчас я смажу твои лапы мазью, надеюсь, полегчает, — пробормотал Воробей, начиная на­кладывать кашицу из тысячелистника. — Поста­райся подольше лежать и не вставать, ладно? Ору­женосцы принесут тебе свежей дичи.

Пурди судорожно вздохнул.

— Ох, хорошо-то как! Гораздо лучше, малыш, гораздо. Ты, конечно, никчемный пустоголо­вый юнец, но дело свое знаешь, — нехотя при­жал он.

— Большое спасибо, — язвительно ответил Во­робей. — Я буду приходить каждый день и... — Он осекся, потому что Долголап вдруг вытянул шею и тщательно обнюхал его шерсть.

— Воробей, а ведь это та самая травка!

— Что? Какая травка?

— Да вот, к шерсти твоей пристала. Я, конечно, не уверен, но... Кисточка, подойди-ка к нам, по­жалуйста, — позвал слепой кот.

— Чего еще? — недовольно проворчала Ки­сточка, однако встала и, подойдя к Воробью, обнюхала его шерсть. Потом слизнула длинный стебелек, должно быть, приставший к его шер­сти, когда он лазил в кладовую, и медленно раз­жевала.

— Что ты делаешь? — спросил Воробей.

— Она самая! — в голосе Кисточки слышалось искреннее удивление. — Ишь ты, пустая твоя го­лова. Да это же та самая травка, которую Листвич­ка спутала с моей пижмой!

Глава XX

Воробей извернулся и обнюхал кусочки загадочной травы, приставшие к его шерсти. Запах был резкий, а когда он дотронулся носом до сухих листочков, то по­чувствовал кружевные зубчатые края. Воробей не знал, что это за растение. Листвичка никогда при нем его не использовала и уж точно никогда о нем не рассказывала.

Спешно закончив обрабатывать лапы Пурди, он вскочил и повернулся к выходу.

— Теперь будет лучше, вот увидишь, — на ходу оросил он. — Завтра я снова приду.

С этими словами он выскочил из палатки, не обращая внимания на горестный вопль Пурди:

— Куда ты, пострел? К чему вся эта суматоха?

Ворвавшись в свою палатку, Воробей нашел Листвичку на подстилке.

— Листвичка, что...— начал он, подскочив в целительнице. И вдруг осекся. Он вспомнил, как обозлилась Листвичка, когда он впервые по­пытался расспросить ее об этой таинственной траве.

«Лучше держать язык за зубами и потихоньку выяснить все самому».

— В чем дело, Воробей? — с безмерной устало­стью в голосе спросила Листвичка. — Почему ты вечно врываешься, как ураган? Я хотела немного вздремнуть до темноты. Ты не забыл, что сегодня ночью племя будет нести траурную стражу у тела Медобоки.

— Извини, — пробормотал Воробей. К счастью, Листвичка не стала спрашивать, чего ему надо и что он собирался у нее спросить.

— Кстати, сегодня мы должны идти к Лунному озеру, — продолжала целительница. — Ты пойдешь один. Я должна остаться на церемонию проща­ния.

— Конечно, — кивнул Воробей. Он изо всех сил старался оставаться спокойным, хотя его так и подмывало запрыгать по пещере, как малому ко­тенку. Без Листвички никто не помешает ему рас­спросить соседских целителей об этой странной траве!

Резкий ночной ветер шуршал в ветвях деревьев над головой Воробья. Его недолгая радость уже улеглась, и хотя он по-прежнему уверенно шел вперед, его одолевали сомнения. Что-то осталь­ные целители скажут о Соле?

Добравшись до гребня холма, он сразу учуял за­пах стоявших возле ручья Корявого и Пустельги. Не успел Воробей подойти к ним, как со стороны территории племени Теней вышел Перышко. Во­робей удивленно повел ушами, почувствовав запах еще одного кота, идущего рядом с целителем.