Восход тьмы
Шрифт:
Он открыл маленькую коробочку, и Уилл увидел искусно вырезанный деревянный круг, обвязанный тоненькой золотистой нитью. С испугом он вспомнил о символе, который исчез из рождественской коллекции букв, вырезанной фермером Доусоном для семьи Стэнтонов, и о золотистом волосе, который мистер Митотин, посетитель отца, необычайно учтиво снял с рукава Мэри.
– Знак при рождении и волос с головы – идеальные тотемы, – сообщил Всадник. – В старые времена, когда мы все были проще, магия работала даже через землю, на которую ступила нога человека.
– Или на которую падала его тень, – добавил Уилл.
– Но Тьма не отбрасывает тени, – спокойно сказал Всадник.
– А у Старожилов нет знаков рождения, – возразил Уилл.
Он
– Чепуха, – бросил он отрывисто.
Уилл пристально посмотрел на него:
– Носители Света ничего не делают без причины, Всадник. Даже если эта причина годами остается неизвестной. Одиннадцать лет назад фермер Доусон, Носитель Света, вырезал определенный символ для меня на мое рождение. И если бы он, по традиции, вырезал начальную букву моего имени, то ты, возможно, мог бы использовать ее для заклинания. Но он вырезал символ в форме Знака Света – круга с перекрестьем внутри. И тебе хорошо известно, что Тьма не может использовать в своих целях ничего, что имеет такую форму. Это запрещено. – Он взглянул вверх на Всадника и добавил: – Я думаю, вы снова берете меня на пушку, мистер Митотин, Черный Всадник на черном жеребце.
Всадник нахмурился.
– И все равно ты беспомощен, – воскликнул он, – потому что у меня твоя сестра. И ты не сможешь спасти ее, если только не отдашь мне Знаки. – В его глазах сверкнула ярость. – Твоя мудрая и благородная Книга, возможно, рассказала тебе, что я не могу причинить вреда тем, кто одной крови с Носителем Света. Но посмотри на нее. Она сделает все, что я ей скажу. Она даже прыгнет в разлившуюся Темзу. Некоторые вещи вы, Носители Света, упорно игнорируете. Ведь так просто подстроить ситуации, когда люди сами себе причиняют вред. Как вышло, например, с твоей матерью. Какая же она неловкая!
Он снова улыбнулся Уиллу. Мальчик посмотрел на него с ненавистью, потом взглянул на Мэри, на ее счастливое полусонное-полубодрствующее лицо, и испытал боль от того, что она находится в этом месте. Он подумал: «Все из-за того, что она моя сестра. Все из-за меня».
Но безмолвный голос в его голове сказал: «Не из-за тебя. Из-за Света. Из-за того, что должно происходить, чтобы сдерживать Тьму». И волна радости нахлынула на него: он понял, что уже не один. Поскольку появился Всадник, Мерримен тоже был рядом, чтобы помочь Уиллу в случае необходимости.
Всадник вытянул руку.
– Настало время нашей сделки, Уилл Стэнтон. Дай мне Знаки.
Уилл сделал самый глубокий вдох в своей жизни и медленно выдохнул:
– Нет.
На лице Черного Всадника появилось удивление – эмоция, которую он уже давно забыл. Его пронизывающие голубые глаза смотрели на Уилла с недоверием.
– Но ведь ты знаешь, что я сделаю в этом случае.
– Да, – подтвердил Уилл. – Я знаю. Но не отдам тебе Знаки.
Всадник долго смотрел на него, возвышаясь посреди вихрей черного смерча; на его лице недоверие и ярость смешивались с каким-то дьявольским уважением. Затем он обернулся к черному жеребцу и Мэри и громко выкрикнул несколько слов на языке, который, как понял Уилл, был языком заклинаний Тьмы и очень редко звучал вслух. Холодок пробежал по спине мальчика. Огромный жеребец тряхнул головой, его белые зубы блеснули, он наклонился вперед, а одурманенная Мэри схватилась за его гриву и залилась смехом. Лошадь подошла к снежным сугробам на краю острова, нависавшим над рекой, и остановилась.
Уилл схватился за Знаки на своем ремне, испытывая неимоверные страдания из-за того риска, на который он шел, и, собрав все свои силы, призвал Свет прийти ему на помощь.
Черный жеребец громко и пронзительно заржал и взлетел высоко над Темзой. В полете он странно изогнулся, взбрыкнул в воздухе, и Мэри, завизжав от ужаса, схватилась за его шею, но тут же потеряла равновесие и упала. Уилл подумал, что вот-вот потеряет сознание, когда она перевернулась в воздухе: он рискнул, и произошло несчастье. Но, вместо того чтобы упасть в реку, Мэри приземлилась на мягкий снег. Черный Всадник грубо выругался и резко подался вперед. Но не дотянулся до нее. Едва он двинулся с места, раздался оглушительный раскат грома и ослепительная вспышка белого света сверкнула прямо над Мэри и стремительно унесла ее вверх. Мэри была в безопасности. Уилл едва успел заметить, как мелькнула худощавая фигура Мерримена в плаще и с капюшоном на голове, верхом на белой кобылице, а рядом с ним – светлые волосы Мэри. И белая кобылица унеслась прочь. В тот же миг началась буря, и весь мир закружился в огненном танце вокруг Уилла.
Земля качнулась под ногами. Молнии слепили глаза, гром гремел над головой. На секунду в белом от вспышек молний небе он увидел темные очертания Виндзорского замка. Затем Уилл с изумлением услышал новый странный звук: что-то громко заскрипело и захрустело. Он обернулся и увидел, что большое буковое дерево расщеплено прямо посередине и горит ярким огнем, а в это время стремительное течение четырех ручьев у его основания становилось все слабее и слабее и наконец прекратилось совсем. Испуганно озираясь вокруг, Уилл искал теперь черный смерч Тьмы, но его не было среди бушевавшей бури. Вскоре, однако, мальчик и думать забыл о нем, потому что все его внимание оказалось захвачено невероятным зрелищем.
И дело было не только в расщепленном, горящем дереве. Островок менялся на глазах, он раскалывался и погружался в реку. Потеряв дар речи, Уилл стоял на заснеженном холмике между исчезнувшими ручьями, а вокруг него комья земли и глыбы снега обваливались и соскальзывали в ревущую Темзу. Мальчик не верил своим глазам: сам остров разрушался, а из его недр на поверхность появлялось нечто невообразимое. Сначала из самой узкой части острова показались грубоватые очертания оленьей головы с огромными рогами. Голова была золотой и сияла даже при тусклом свете. Затем появился необычный резной пьедестал, на котором золотой олень горделиво возвышался и будто хотел с него спрыгнуть. Вскоре Уилл разглядел, что золотая фигура оленя украшает собой край какого-то очень длинного предмета, длиною с сам остров, на другом же конце этого предмета виднелся вымпел. Внезапно Уилл понял, что смотрит на корабль. Пьедестал был носом корабля, а олень – резной фигурой над его водорезом.
Изумленный, он двинулся к кораблю, и река незаметно двигалась вслед за ним, заливая остров, пока от него не осталось ничего, кроме длинного корабля на небольшом заснеженном участке суши. Уилл стоял и смотрел. Никогда раньше он не видел такого корабля. Длинные тимберсы, брусья в корме, были расположены так, что перекрывали друг друга, как доски изгороди; тяжелые и широкие, они походили на дубовые. Мачты не было видно. Вместо этого здесь были места для нескольких рядов гребцов, расположенные по всей длине судна. В центре было нечто вроде палубной рубки, что делало корабль похожим на Ноев ковчег. Боковые стороны корабля были как будто срезаны, оставались лишь угловые балки и крыша, похожая на тент. А внутри под тентом лежал король.
При виде его Уилл немного подался назад. Фигура, одетая в кольчугу, лежала неподвижно, а немного в стороне лежали меч и щит. Вокруг сияющими холмами были рассыпаны сокровища. На человеке не было короны. Вместо этого огромный гравированный шлем покрывал его голову и большую часть лица. Шлем был украшен тяжелым серебряным изображением узкорылого животного, скорее всего, дикого кабана, как подумал Уилл. Но даже без короны этот человек, несомненно, был королем. Повинуясь импульсу, Уилл опустился на колено и уважительно склонил голову. Когда он, поднимаясь на ноги, вновь посмотрел вверх, то увидел над планширом корабля то, чего раньше не заметил.