Восход Водолея (сборник)

Шалыгин Вячеслав Владимирович

– Ну, дела-а, – Павлов озадаченно взглянул на Евгения. – Спалить бы этот крысятник к чертовой матери…

– Не подступишься, – возразил Гордиенко. – Вон какие шишки их прикрывают. Шорников, что скажете?

– Я не могу поверить! Эти негодяи разрушили все, во что я верил. Они меня обманули и обокрали. Я этого так не оставлю! Я с вами. Можете на меня рассчитывать.

– Ну-ну, – Гордиенко усмехнулся. – Гена, твое резюме.

– Пока «невинные шалости» Системы и САУ не обернулись очередной революцией, надо добыть этот «рапорт три ноля» и еще какие-нибудь доказательства. Кроме

обосновавшейся на нашей базе комиссии, в городе сейчас находится вице-премьер Кабанов. Я думаю, ему будет интересно взглянуть на секретные документы по «Водолею». Ведь эта «мина» закладывается в первую очередь под него. Я слышал, как агенты упоминали «куратора», который не знает о побочных эффектах. Что за эффекты, я не понял, но уверен, что под «куратором» они имели в виду Кабанова. Если мы расскажем ему об экспериментах над гражданами, думаю, начальству САУ не поздоровится. Но одних слов будет мало.

– Кажется, я знаю, что такое «побочные эффекты», – сказал Гордиенко. – У меня даже есть иллюстрации. Осталось добыть оригиналы рапорта и еще какие-нибудь инструкции на этот счет. Дистанционное управление сознанием людей – серьезное обвинение. Доказательств нам потребуется воз и маленькая тележка, не меньше. Шорников, вы сумеете достать такие документы?

– Я не имею доступа к базам данных САУ, – Виктор огорченно вздохнул. – И в отдел «ноль» меня не пускают. Наверное, чтобы я не догадался, как «развили» мою идею эти негодяи от прикладной науки.

– Лучший материал по побочным эффектам – демонстрация действия «заряженных» приборов на человека, – сказал Павлов. – Заснимем на видео, приложим к пленке твои, Женя, иллюстрации и сами чипы – наковырять их из мобильников будет несложно. Подтянем десяток свидетелей – бывших исполнителей.

– Этого будет недостаточно, – возразил Гордиенко. – На все улики агенты плюнут и скажут, что они сфабрикованы, а свидетели о своей временной невменяемости ничего не помнят. Надо или добыть оригиналы документов "САУ, или показать «товар лицом», то есть вживую продемонстрировать, как действует Система. Но для этого нужен хотя бы один свой оператор в логове.

– А лучше устроить эти показательные выступления прямо в главном зале «Водолея», – добавил Павлов.

– Совсем нереально, – высказался Карасев.

– Ну почему же? – усмехнулся Гордиенко. – В офис САУ я однажды зашел на огонек. И вышел.

– Вряд ли они так легко впустят тебя снова, – усомнился Павлов. – Может, попробовать войти в контакт с одним из операторов и склонить его на свою сторону, чтобы он добыл нужные файлы?

– Ты не видел фотографии, – возразил Евгений. – Судя по тому, что творили исполнители, все управлявшие ими операторы – головорезы и психопаты. В этом, видимо, и заключается суть «побочного эффекта». На их добрых чувствах не сыграешь. А прижать их невозможно – кто они, мы не знаем.

– А если как-то подействовать сразу на Бориса? – неуверенно предложил Шорников.

– На Кравцова? – уточнил Гордиенко.

– Да. Он главный координатор Системы и директор САУ.

– Как? Предложить ему застрелиться?

– Я могу поговорить с ним, пригрозить, что расскажу о его экспериментах общественности…

– Не получится, –

отрезал Гордиенко. – Он просто посадит вас в клетку и продержит там до конца дней. Надо действовать иначе. Нагло и наверняка. Заставим Кабанова приехать в главный зал Системы и покажем ему все на месте.

Они остановились у винтовой металлической лестницы, ведущей наверх.

– Ты собираешься взять логово штурмом? – Павлов ступил на гулкую лестницу. – Силами троих плохо вооруженных бойцов? И что значит – заставим министра приехать?

– Элементарно, – Гордиенко прошел вперед Шорникова и двинулся за капитаном. – Вспомни курс диверсионной деятельности. Раздел: «захват стратегических объектов». А вице-премьер приедет сам. Из любопытства. После того как мы намекнем, что его фамилия фигурирует, например, в секретном платежном списке. Ты бы приехал?

– Если совесть чиста – послал бы подальше.

– Вот заодно и поглядим, знал «куратор» об истинном назначении «Водолея» или нет.

– Ох, и снимут с нас стружку, Женя!

– Если не справимся, то стружкой не обойдется, головы можем потерять.

– Умеешь ты приободрить товарищей перед боевой операцией.

– Умею, – Гордиенко обернулся к лейтенанту. – Ка-расев, у тебя есть на примете убежище, где можно отсидеться до темноты?

Они уже поднялись на верхнюю площадку внутри какой-то будки, и Гена протиснулся к двери.

– До темноты? – он приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. – Моя машина стоит в трех метрах отсюда. Видите?

Гордиенко выглянул через плечо лейтенанта, а затем бросил взгляд на светящиеся стрелки часов. Пятнадцать тридцать две. Теоретически до наступления сумерек оставалось не меньше шести часов. Практически – на улице было темно, как в подземелье. Даже темнее. Никакой машины в трех метрах от двери Евгений не увидел.

– Отлично, – он снял наручники с запястья Шорникова и своей руки. – В таком случае, воспользуемся капризом природы и начнем прямо сейчас.

10. ПУСТОТА

Разводящий и смена караула пришли точно по графику. На улице было прохладно, и ребята зябко кутались в плащи. Охранника в вестибюле они миновали, словно это был предмет обстановки, даже не удостоив взгляда. Страж стеклянного входа, в свою очередь, тоже продемонстрировал наружной охране свое пренебрежение, кивнув только разводящему.

Лишь когда смена прошла в караулку, охранник сообразил, что в привычном событии таилось нечто странное. То ли в строю был лишний человек, то ли, наоборот, кого-то не хватало… Охранник обернулся к разводящему, делавшему пометку в журнале, но тот сбил стража с мысли, начав разговор первым:

– Черт-те что творится, – буркнул разводящий. – Темнота, хоть глаз коли. И это в четыре пополудни. Первый раз такое вижу. А вернее, не вижу ни хрена. Даже фонари не помогают. Как в космосе – где луч, там светло, где нет луча – жопа…

– Ты чего, в космосе бывал? – усмехнулся охранник.

– Я и в жопе не бывал, Гаврила, но в школе физику учил и книжки читаю, – разводящий указал на мониторы. – Гляди, снова диверсантов не прохлопай.

– Ночью тайфун буянил, а сейчас-то… – Гаврилов обиженно насупился.