Восход Водолея (сборник)
Шрифт:
– А через аварийные шлюзы проникнуть не пытались?
– Пытались, но безуспешно. Они заблокированы. Собственно, это и стало следующим тревожным сигналом.
– И не последним?
– Как я сказал, протекли не все тоннели. Третий правый, от причала «Отметка 25» к полусфере «Шельф-3», и центральный, промежуточный между куполами «Шельф-1» и «Глубинный», уцелели. Это точно. И электроника подтверждает, и техники после ремонта электросети уходили как раз по ним. Но теперь они почему-то затоплены.
– Получается, весь шельфовый участок Города полностью отрезан?
– Да. Но главное, он не имеет связи или транспортного сообщения и с берегом, и с островами тоже.
– Это еще не факт, – Шорников задумался. – Просто отрезать себя от внешнего мира действительно глупо. Во всем должен быть смысл. Откусить у Города часть выгодно расположенных куполов и коммуникаций просто из вредности или в знак протеста было бы неразумно. В этом шеф прав. Значит, у заговорщиков есть определенная цель. Если мы не поймем их замысел, аккуратно и тихо решить эту проблему не получится. Придется вызывать САУ.
Они прошли по длинному коридору мимо бдительных сканеров, вновь предъявили Системе отпечатки ладоней и рисунок сетчатки, назвали свои пароли дотошным охранникам и наконец-то уселись в кресла платформы секретной транспортной сети. Простенькая на первый взгляд тележка знала маршрут заранее. Откуда-то сзади выполз прозрачный обтекаемый колпак, и платформа превратилась в ту самую, похожую на разрезанное по длине веретено, служебную капсулу. Быстро набирая скорость, транспорт скользнул вдоль толстого монорельса, заложил долгий вираж вправо и внезапно вырвался на темно-зеленый простор. После тоннеля внутри портового купола – огромной трубы с непрозрачными стенками и освещенной так, что казалось, будто едешь внутри одной длинной неоновой лампы, – разверзшаяся вокруг бездна пугала.
Внешние транспортные системы строились по принципу классических трубопроводов: на опоры укладывались отрезки стеклопластиковых труб, а затем глубоководные роботы стыковали их в единую прозрачную артерию. Где-то путем электрохимической сварки, где-то при помощи специальных тамбуров. После монтажа из тоннелей откачивалась вода, и по ним прокладывались соответствующие пути. Либо монорельсы для спецтранспорта и экспрессов, либо металлопластовые плиты для электрокаров. Короткие пешеходные переходы между близлежащими куполами иногда даже просто засыпали золотистым песочком или галькой. Горожане иронично называли такие трубы «пляжными». Но «загорать» в них никто особо не желал. Даже проходили по ним торопливо и опустив глаза долу. Идти или ехать, видя, как вокруг ворочается темная толща многометрового слоя воды, было не очень... Ведь кто мог определенно сказать, насколько прочны эти прозрачные стены и есть ли жизнь за нижней окраиной Города, на большой глубине? Ученые утверждали, что нет. Но чьи глаза высматривали добычу вон там, в бархатистой зеленоватой темноте? Ах, это прожектора подлодок? Ну да, глупые страхи. Только... разве подлодки плавают на таких глубинах и так быстро? Ах, плавают! А умеют они подмигивать своими прожекторами? Да, да, почти как глазами. То одним, то другим. Нет, это не выдумки. В Городе немало людей, которые видели и Морского Змея, и Великого Кракена...
Возможно, если бы путепроводы строились из стали, как сферы куполов, всех этих пересудов и слухов можно было избежать. Но стеклопласт был наиболее дешевым и удобным материалом для прокладки путепроводов, и с психологическими неудобствами «донникам» приходилось мириться. Инженеры, как могли, старались подсластить пилюлю: под потолками сходящихся в перспективе в черную точку тоннелей горели яркие
Шорников оторвал взгляд от мелькающих за стеклом теней донного рельефа и попытался сосредоточиться на более конкретных текущих проблемах.
Капсула сбросила скорость и нырнула в непрозрачный внутренний тоннель купола «Глубинный-Центр». Виктор вздохнул с облегчением. Под защитой гигантской стальной полусферы он чувствовал себя гораздо комфортнее. Обтекаемый колпак отъехал назад, и Шорников бодро спрыгнул на платформу. Молодой Карасев едва успевал за начальником.
– Аналитическая группа ждет в конференц-зале, – подсказал он, догоняя Виктора.
– Передай группе, чтобы выдвигалась прямо на причал, – приказал Шорников. – Начнем расследование с личных впечатлений. Анализом займемся позже.
– Прямо сейчас? – удивился Геннадий.
– Прямо, – подтвердил начальник. – Хочу увидеть все своими глазами и немедленно.
– Что же там можно увидеть? – вновь удивленно похлопал белесыми ресницами Карасев. – Внешне – купола как купола... ничего необычного. И глубина там от тридцати до пятидесяти метров. Там даже наружное аварийное освещение отключено. Темно, будто у кита в брюхе.
– Отключено? Ну вот, а ты говоришь – ничего необычного. Сплаваем в разведку, еще что-нибудь увидим. Где тут самый секретный в Городе причал? Надеюсь, свободная подлодка там найдется?
– Сюда, – юный Карасев махнул рукой вправо. – А свободных субмарин там... практически все. Кому на них кататься?..
...Шорников направил луч носового прожектора на шлюз купола «Шельф-3». Выглядела герметичная дверь неповрежденной. Виктор надел перчатку управления манипулятором и вытянул руку. Снаружи трехпалая металлическая клешня подлодки дотянулась до двери и осторожно ощупала ее поверхность. Шорников повел рукой вправо. Манипулятор в точности повторил его движение и нащупал рычаг. Если дернуть за эту красную рукоятку, откроются наружные створки. И это будет означать, что доступ в купол все же существует. Останется лишь облачиться в скафандр, войти в шлюз и опустить еще один рычажок, на стене между наружной и внутренней створками. Наружная дверь закроется, насосы откачают воду, выровняется давление, зажжется зеленый огонек и отворится внутренняя дверь. Все просто.
Хуже, если никакой реакции на перемену положения наружного рычажка не поступит. Это будет означать полную блокировку шлюзовой системы, и тут уж только резать. Вручную, каким-нибудь ломиком, такие консервы не вскроешь.
Рычаг вниз... Молчок. Никакого эффекта.
– Тоже заблокировано, – сделал ценный вывод усевшийся позади Виктора Карасев. – Как и в тех...
– Да-а, – Шорников в раздумье потер подбородок. – Остался один шанс.
– Какой? – удивился стажер. – Это был последний шлюз последнего купола. Если только торпедой жахнуть...
– Какой ты резкий, – Виктор усмехнулся. – Торпедой...
– А что такого?
– Агрессивный юношеский максимализм, вот что это такое, – назидательным тоном ответил Шорников. – С возрастом ему на смену придут терпение и дотошность. Я надеюсь.
– А вы предлагаете автогеном? Или лазером? Это точно работенка для терпеливых.
– Что ты за торопыга? – Виктор развернул субмарину и направил ее вокруг купола впритирку с его обшивкой. – Смотри внимательно, стажер. Это купол конструкции Бронского. Модификация «Океан-100». Ты знаешь, что в таких куполах необычного?