Восходящая тень
Шрифт:
— А куда он направлялся? — с волнением в голосе спросила Морейн.
— Похоже, к помещениям для слуг, — отвечал айилец. Ему было известно, что все трое являются та'веренами, но если о та'веренах он знал, пожалуй, меньше, чем ему казалось, то Мэта изучил достаточно хорошо, отчего и не преминул добавить:
— Во всяком случае, не в сторону конюшен, Айз Седай. В другую — туда, где выход к реке. А там у причалов никаких лодок нет. — В отличие от большинства айильцев, Руарк уверенно, без запинки говорил о причалах и лодках, хотя в Пустыне о подобных вещах знали
Морейн кивнула, будто ничего другого и не ожидала услышать. Перрин покачал головой — Морейн так привыкла скрывать свои мысли, что делала это порой даже без нужды.
Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату проскользнули Байн и Чиад. На сей раз копий у них не было. Байн несла вместительный кувшин, над которым поднимался пар, и ковшик. Чиад держала под мышкой свернутые полотенца.
— А почему все это принесли вы? — спросила Морейн.
Чиад пожала плечами:
— Она сюда ни за что не войдет.
Ранд выдавил из себя смешок:
— Служанки, и те знают, что от меня надо держаться подальше. Поставьте это куда-нибудь.
— Ты теряешь время. Ранд, — сказала Морейн, — в Тире к тебе привыкают, а того, что привычно, перестают бояться. Сколько осталось недель или дней до того, как кто-нибудь попытается подсыпать тебе яду или всадить стрелу в спину? И до того, как нанесет удар один из Отрекшихся или по нитям Узора скользнет очередной пузырь?
— Не старайтесь испугать меня, Морейн, — промолвил Ранд. Полуобнаженный, измазанный засохшей кровью, едва державшийся на ногах, опираясь на Калландор, он говорил твердо и решительно:
— Я больше не собираюсь делать все по вашей указке!
— Тогда выбирай свой путь, только поторопись, — сказала Айз Седай, — и не забудь сообщить мне, что ты вознамерился делать. Если ты откажешься от моей помощи, мое знание будет бессильно.
— Ваша помощь? — устало пробормотал Ранд. — Я вовсе не отказываюсь от нее. Но решать теперь буду я, а не вы.
Он взглянул на Перрина так, будто хотел этим взглядом сказать ему то, чего не желал доверить другим. Но что это было, Перрин не понял. Ранд глубоко вздохнул и опустил голову:
— Я хочу спать. Оставьте меня все. Поговорим завтра. — Он снова посмотрел на Перрина, давая понять, что последние слова предназначались для него.
Морейн пересекла комнату, подошла к Байн и Чиад. Обе девы наклонились к ней, и Айз Седай зашептала им что-то на ухо. Как Перрин ни силился разобрать, до него донеслось лишь невнятное бормотание. Юноша подумал, что Морейн, возможно, использует Силу, чтобы помешать ему подслушать разговор. Она прекрасно знала, какой у него острый слух. Когда Байн шепнула что-то в ответ и он снова ничего не разобрал, Перрин уверился в правильности своей догадки. Но с его чутьем Морейн ничего не могла поделать. Слушая Морейн, айильские Девы смотрели на Ранда, и от них исходил запах настороженности, как будто Ранд был большим зверем, который может представлять угрозу, если поведешь себя с ним неправильно.
Затем Айз Седай повернулась спиной к Ранду.
— Завтра мы поговорим непременно, —
Прежде чем Ранд успел ответить, она уже шагнула к двери. Лан посмотрел на Ранда, будто хотел что-то ему сказать, но передумал и молча последовал за Морейн.
— Ранд? — только и сказал Перрин.
— Мы исполняем то, что нам предначертано, — проговорил Ранд, не сводя глаз с хрустальной рукояти Калландора. — То, что предначертано. — От него исходил запах страха.
Перрин кивнул и следом за Руарком вышел из комнаты. Морейн и Лана поблизости уже не было. Тирский капитан таращился на дверь с расстояния не менее десяти шагов, изо всех сил стараясь сделать вид, что стоит там потому, что ему так нравится, а вовсе не из-за того, что айильские Девы не подпускают его ближе. Судя по доносившимся из-за двери голосам, Чиад и Байн остались в комнате.
— Уходите, — устало произнес Ранд, — оставьте все и уходите.
— Конечно, мы уйдем, — насмешливо отвечала Чиад, — если ты сможешь сделать хоть один шаг. Всего один шажок — и нас как не бывало.
Слышно было, как в кувшин наливают воду.
— Нам случалось ухаживать за ранеными прежде, — успокаивающе промолвила Байн, — к тому же я купала своих братишек, когда они были еще малышами.
Руарк плотно прикрыл дверь, и все звуки пропали.
— Твой народ относится к нему не так, как жители Тира, — тихонько сказал Перрин Руарку, — не преклоняется и не лебезит перед ним, я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из вас назвал его Лордом Драконом.
— Это в пророчествах мокрых земель говорится о Возрожденном Драконе. Мы же ожидаем Того-Кто-Придет-с-Рассветом.
— Я думал, что пророчества одинаковы у всех народов. Но почему же тогда вы пришли в Твердыню? Чтоб мне сгореть, Руарк, но вы, айильцы. Народ Дракона — именно так сказано в Пророчествах. Вы по сути признали это, даже если и не желаете в этом сознаться.
Руарк не стал ему возражать.
— Согласно вашим Пророчествам, — промолвил он, — падение Твердыни и овладение Калландором есть знак того, что Дракон возродился. Наши же говорят только о том, что Твердыня должна пасть прежде, чем Тот-Кто-Придет-с-Рассветом вернет айильцам то, что принадлежало им по праву. Может, это будет один и тот же человек, но сомневаюсь, что даже Хранительницы Мудрости могут судить об этом с уверенностью. Если Ранд тот, кого мы ожидаем, он должен кое-что сделать, чтобы доказать это.
— Что? — спросил Перрин.
— Если он тот, он сам это знает. А если не знает, нам придется продолжить свои поиски.
Что-то в голосе Руарка насторожило Перрина, но он не понял, что именно.
— Ну а если окажется, что он не тот, кого вы ищете? Что тогда, Руарк?
— Спокойной ночи, Перрин. — Беззвучно ступая по черному мрамору мягкими сапогами, Руарк зашагал прочь.
Тирский командир по-прежнему стоял на месте, испуская отчаянный запах страха и тщетно пытаясь скрыть переполнявшие его злость и ярость.