Восхождение к любви
Шрифт:
Я постаралась выглядеть полной идиоткой, что в моем состоянии оказалось не так уж сложно.
Капрал явно огорчился. Спустился снова к берегу и постоял там, хмуро глядя на воду. Вид у него был примерно такой же, как у Джейми час назад. И причина для этого сходная.
— Ничего не поделаешь, Коллинз, — обратился он к кавалеристу постарше. — Придется нырнуть и разобраться, что там его держит.
Он сбросил красный мундир и принялся расстегивать обшлага рубашки. Я теперь уже с ужасом глянула на миссис Макнаб, она ответила мне тем же. Под мельницей еще можно было дышать, но спрятаться
Я обдумывала, хоть и не слишком оптимистично, возможность изобразить внезапный эпилептический припадок, но тут огромное колесо заскрипело, большая его арка сделала пол-оборота вниз с таким звуком, какой издает подрубленное дерево, замерла на секунду, а потом колесо начало вращаться, и веселые струи воды полетели с черпаков на шлюз.
Капрал перестал разоблачаться и в восторге смотрел на колесо.
— Полюбуйся, Коллинз! Но что же там все-таки мешало?
Как бы в ответ на его вопрос нечто поднялось на верхушку колеса. Мокрая красная тряпка болталась, зацепившись за черпак. Черпак отбросил пенистую струю на шлюз, тряпка сорвалась, и древние подштанники отца Джейми торжественно поплыли по водам мельничного пруда.
Немолодой кавалерист выудил их палкой из воды и почтительно поднес командиру, который снял их с палки с таким видом, словно вынужден был взять в руки дохлую рыбу.
— Гм, — произнес он, критически разглядывая подштанники. — Просто непонятно, откуда это туда попало. Наверное, накрутилось на ось. Чудно, что такая малость может привести к серьезным последствиям, а, Коллинз?
— Да, сэр.
Кавалериста явно не занимали подробности работы шотландской мельницы, но отвечал он вежливо и почтительно.
Повертев тряпку, капрал пожал плечами и принялся вытирать ею перепачканные руки.
— Порядочный лоскут фланели, — сказал он, выжимая промокшие насквозь подштанники. — Пригодится бляшки начищать. Нечто вроде сувенира, а, Коллинз?
Вежливо поклонившись миссис Макнаб и мне, он направился к своему коню.
Едва драгуны скрылись за холмом, плеск воды в пруду возвестил о поднятии из глубин поселившегося там водяного.
Он был совершенно бледный, даже голубоватый, словно каррарский мрамор; зубы выбивали такую дробь, что я не разобрала его первых слов, произнесенных, впрочем, по-гэльски. Но для миссис Макнаб это не представило затруднения, и у почтенной дамы отвисла челюсть. Спохватившись, она тут же закрыла рот и низко присела перед явившимся перед ней лэрдом. Увидав ее, лэрд прекратил продвижение к берегу, вода скромно покрывала его бедра. Он глубоко вздохнул, стиснул зубы, чтобы они не стучали, и сбросил с плеча налипшую ряску.
— Миссис Макнаб, — произнес он, кланяясь своей пожилой арендаторше.
— Сэр, — отозвалась она и присела еще раз. — Какой прекрасный день, не правда ли?
— Немного прохладный, — ответил он и бросил взгляд на меня, но я могла только беспомощно пожать плечами.
— Мы рады, что вы вернулись домой, сэр, и мы надеемся, и я сама, и сыновья, что скоро вы вернетесь навсегда.
— Я тоже на это надеюсь, миссис Макнаб, — любезно проговорил Джейми и снова посмотрел на меня, а я слабо улыбнулась.
Старая леди, не обращая внимания на наше переглядывание,
— У меня есть маленькая просьба к вашему лэрдству, — начала она. — Не возьмете ли…
— Бабушка Макнаб, — перебил ее Джейми, сделав полшага вперед, — я сделаю для вас все, что хотите, только отдайте мне рубашку, пока я не распался на части от холода.
Глава 29
БОЛЬШЕ ЧЕСТНОСТИ
По вечерам, после ужина, мы обычно сидели в гостиной с Дженни и Айеном, разговаривали о том о сем или слушали рассказы Дженни.
Однако нынешним вечером настал и мой черед: я увлекла Дженни и Айена повествованием о миссис Макнаб и красных мундирах.
— «Сам Господь Бог знает, что мальчишек следует лупцевать, иначе даже Он не отвратит их от дьявола», — повторила я слова бабушки Макнаб, стараясь передать и ее интонацию.
От хохота дом едва не рухнул.
Дженни вытерла выступившие от смеха слезы.
— Господи, как похоже! Она-то это знает не хуже Бога. Сколько у нее сыновей, Айен? Восемь?
— Да, так оно и есть, — подтвердил Айен. — Я даже не помню, как их всех зовут. Когда мы с Джейми были помоложе, с нами вместе на охоту, на рыбалку или просто купаться непременно увязывалась парочка Макнабов.
— Вы росли вместе? — спросила я.
Джейми и Айен обменялись улыбками соучастников.
— Да уж, мы были очень близко знакомы, — смеясь, сказал Джейми. — Отец Айена был управляющим Лаллиброхом, вот как теперь сам Айен. Во времена моей безрассудной юности мне частенько приходилось стоять бок о бок с мистером Мурреем и объяснять одному или другому из наших уважаемых батюшек, насколько обманчив внешний вид явлений, а также как и почему мы впали в заблуждение.
— Успеха это не имело, — подхватил Айен. — Мне пришлось принимать участие во всех подобных событиях и, пригнувшись у забора, слушать, как Джейми вопит во все горло под рукой мистера Фрэзера, и дожидаться своей очереди.
— Никогда! — с негодованием воскликнул Джейми. — Я никогда не вопил.
— Ты можешь называть это как угодно, Джейми, — возразил его друг, — но громко было ужасно.
— Вас обоих было слышно за несколько миль, — вмешалась Дженни. — И не только вопли. Джейми все время спорил, даже вися на перекладине забора.
— Да, тебе бы стоило пойти в юристы, Джейми. Я просто не понимаю, почему я позволял именно тебе давать объяснения. — Айен сокрушенно покачал головой. — Из-за тебя нам всегда попадало куда больше, чем дело того стоило.
— Ты имеешь в виду башню? — снова рассмеялся Джейми.
— Вот именно.
Айен повернулся ко мне, жестом указав на запад, где на холме за домом высилась старинная башня.
— Это был один из лучших споров, затеянных Джейми, — закатив глаза, сказал он. — Он заявил Брайану, что некультурно применять физическую силу для доказательства своей правоты. Телесное наказание — это варварство, так он говорил, оно давным-давно устарело. Пороть кого-либо за то, что он совершил поступок, с последствиями которого ты не согласен, это бессмысленная и бесполезная форма наказания.