Восхождение
Шрифт:
Между прочим, в тот раз в Состязаниях победил клан Уайтхолл, и потому именно их клан пользовался правом самого весомого голоса. И, как оказалось, именно клан-победитель зачитывает вопрос повестки Годасты, после чего сразу же голосует, обосновывая собственное мнение. До главного вопроса, кстати, дошли не сразу. Сначала обсудили Главный Торговый Тракт, который шёл через весь материк, от клана Мэндрейк, через земли которого можно было попасть на земли пустынных орков, до клана Ниафрост, в котором находился город Винтард. Только в этот город гномы соглашались приводить свои торговые суда. Потом обсудили торговые линии с Архипелагом Морских Львов, который был почти полностью в ведомстве
Затем Виктор Уайтхолл, заведовавший повесткой, поднял вопрос о том, чтобы Зинтерра дозволила, наконец, хотя бы раз в месяц приходить другим группам на их легендарного монстра, Василиска Вечности. И Айон, изрядно задетые своими ущемлёнными торговыми правами, продавили это право. Глава Зинтерры, даже здесь не пожелавший снять капюшон, вынужден был согласовать это решение с таким зубовным скрежетом, что странно было, как он не стёр их себе в порошок.
Вообще Сарефа сама Годаста не очень, чтобы интересовала. Он не раз становился свидетелем тому, как дядя с главами других кланов у себя дома решал мелкие вопросы. Здесь, по большому счёту, было то же самое, просто участников больше. А вот главы кланов Айон и Зинтерра его очень интересовали. Особенно когда они начинали говорить. И выводы, сформированные на его пятнадцатилетие, только усиливались. Голос главы Айон чувствовался, в первую очередь, очень старым, древним, мудрым. А голос главы Зинтерры — яростным и потусторонним. Словно для того существа, что скрывалось за белым плащом, было противоестественно решать какие бы то ни было вопросы мирным путём договоров и соглашений.
И, что было ещё более странно, Сареф чувствовал от главы Зинтерры огромную личную неприязнь. Странно это было потому, что все главы кланов вели себя совершенно нейтрально. Господин Кирран, господин Корнелий, которых он знал, если им доводилось смотреть на мальчика, смотрели на него совершенно равнодушно. Даже Медведь, вынужденный вести повестку Годасты и большую часть времени находиться в центре чужого внимания, только один раз позволил себе в адрес Сарефа лёгкую, почти незаметную улыбку. А вот глава Зинтерры буквально полыхал злобой. Когда он смотрел на Сарефа, тому даже казалось, что тот чувствует жар его взгляда. И он решительно не понимал, чем вызвал такую неприязнь со своей стороны. Ведь он до того даже никогда его не видел. Ну, разве что во время Состязаний.
Хотя, кстати, в прошлом году Состязания ведь тоже выиграл Джеминид. Это была колоссальная удача: для одного клана победить в Состязаниях два раза с перерывом меньше, чем в пять лет. И, возможно, глава Зинтерры догадывался, кто именно способствовал стабильным успехам Джеминид. Но тогда об этом должны были догадываться и Айон, но его глава излучал в адрес Сарефа только спокойствие и, как бы странно это ни звучало, снисходительную мудрость. Айон завораживал и успокаивал. Зинтерра же заставляла нервничать и опасаться. И именно тогда Сареф определился, в какой из двух Старейших кланов он поедет, когда, наконец, достигнет полного совершеннолетия.
И только после всех этих мелочей началось, наконец, обсуждение вопроса поднятий категорий безопасности. Как и следовало ожидать, Зинтерра была этим недовольна в первую очередь, ибо это нападение, по гранд-мастера этого клана, было для них как глоток свежего воздуха. Кланы, чемпионы которых должны были выступать на предстоящих Всесистемных Состязаниях,
И именно в этот момент Адейро блеснул, как никогда. Он попросил Сарефа рассказать, свидетелем чему он стал в Райгосе. И после того как, Сареф, хоть и ужасно смущаясь от такого внимания, но всё-таки поведал об истории с великаном, Адейро коротко, но твёрдо заявил, что угроза целиком не изучена, что великаны могут быть опасны по самым разным причинам, и потому он тоже голосует за то, чтобы поднять категории безопасности. Даже если от этого решения пострадает его собственный чемпион.
После этого большинство кланов ожидаемо стушевалось, покорно проголосовав за поднятие категорий. Сареф даже удостоился внимания от гранд-мастера Айон, который лично задал ему несколько уточняющих вопросов. Глава Зинтерры же после этого, казалось, одним взглядом был готов испепелить и Сарефа, и Адейро.
Сареф помотал головой. Годаста оставила после себя гнетущее впечатление именно по этой причине. Он никак не мог понять, за что глава Зинтерры буквально возненавидел его с первого взгляда. После подобного он уже не считал, что приглашение Арнарда или Ламии в земли Зинтерры было таким уж безопасным. Клан Айон в этом плане производил куда более приятное впечатление. Неудивительно, что Адейро предпочитал иметь дело с ними.
Подсознательно Сареф открыл своё Системное окно. В последние месяцы у него появилась привычка делать это каждый день. Ему нравилось отслеживать свой прогресс, нравилось видеть, как происходит даже незначительный прирост любого из Параметров. Особенно сейчас, в преддверии своего полного совершеннолетия…
Сареф Гайранос-Джеминид, несовершеннолетий.
Первичные Параметры:
Сила — 0.
Ловкость — 15,8
Интеллект — 19,5
Вторичные параметры.
Сила воли — 13,8
Телосложение — 7,9
Хитрость — 19,7
Запас Здоровья — 179
Запас Выносливости — 266
Параметры Полуторного совершеннолетия:
Ненавязчивый Контроль Убеждения. Попытки убеждения облегчаются на 24 %. Попытки убеждения вас другими затрудняются на 24 %. Другие жители Системы и разумные монстры больше не видят оповещений от Системы, если вы применяете к ним навык Убеждения.
Зеркало Боли. 9 % полученных повреждений будет заблокировано и отражено в атакующего в виде чистого урона.
Рука Пересмешника (Сила). Коэффициент увеличиваемого Параметра усилен до 1,4.
Достижения.
Знания — сила — +1 к первичному параметру с максимальным значением.
Одарённый — Сила воли даёт на 20 % больше маны или выносливости.
Стойкость убеждений — +4 к Силе воли.
Юный путешественник — Расход выносливости уменьшен на 5 %. (минимальная экономия 1 единица маны или выносливости)