Восхождение
Шрифт:
За дверью его терпеливо поджидали двое. Сразу можно было узнать людей служивых. Более старший козырнул красной корочкой.
— Спецуправление охраны…
— Да понял я, понял. Сейчас принесу, вы пока проходите.
Гэбисты переглянулись и в прихожую зашел старший. Маслов хоть и был выше и мускулистей его, но, видимо, опасений у охранников Кремля не вызывал. Или они просто не готовы тут к явному сопротивлению?
Ухмыльнувшись шальной мысли, Константин прошел в ванну и снял с сушилки две фотопленки, аккуратно начав их сматывать в рулоны. Вошедший гэбист с любопытством
— Вы, парни, не могли попозже прийти? Воскресенье все-таки.
— Ничего, — протянул руку за пленками представитель управления, — раньше проверим, раньше вам отдадим. Сами понимаете, служба.
Константин хотел было спросить, что же там такого можно было наснимать крамольного, но вовремя прикусил язык. Пусть считают, что ему все равно. В конце концов, еще вчера все популярно объяснили.
— До свидания.
— И вам всего доброго.
«Ну вот. Весь сон и настрой сбили. Пойду, что ли, поставлю кофе. Сегодня расслабуха, можно».
Вернулся в спальню, таща с собой заставленный поднос. Кофейный сервиз, купленный на аванс от Ягужинской. Две фарфоровые чашки, кофейник, сосуд для сливок и маленькая шоколадка. Варвара, вообще, предпочитала травяные чаи, но такой подгон не могла оставить без внимания. Только сначала она настороженно спросила.
— Это кто был?
— Так, по работе. Ребята из КГБ.
Хорошо, что он поднос еще не поставил на кровать. Шуншина чуть не подскочила с места. Горячая девчонка! Оголенная грудь задорно подпрыгнула, Варвара проследила за его взглядом, покраснела и накинула бретельку обратно. Как будто вечером они не лежали друг на друге совершенно голые? Хотя не так, они вовсе не лежали.
— Ну и шутки у тебя!
— Спокойней, Варюшка! Только больше, пожалуйста, не прыгай, кофе горячий, — Маслов умостил поудобней поднос и сел сам. — К нам вчера на показ с какого-то перепугу высокое начальство пожаловало, а я снимал в это время выходы девчонок, ну и потом встречу в неформальной обстановке. Ну вот они и попросили меня показать проявленные пленки на предмет попадания туда антисоветской пропаганды.
— Скажешь тоже, — Варвара усмехнулась и налила в кофе сливки. — Кто приезжал?
— Брежнев, новый Генсек Кириленко, третьего в анфас знаю, но…
Изменившееся лицо подруги сначала насмешило, потом напугало.
— Костик, зачем так нагло врать?
— Я сейчас не вру, дорогая, ты же меня просчитываешь на раз. Сам не понимаю, чего это их вдруг к нам принесло? Собираются всех женщин Союза одеть красиво?
Шуншина внимательно изучила его лицо и кивнула:
— Не врешь. Ну твоя Надежда и дает! Эх, мне бы её смелость и мудрость. Не цените вы, мужики, таких женщина.
— Почему не ценим? Степа Надю только что на руках не таскает. Я же видел их вместе, там все серьезно и надолго.
— А у нас?
Ох, этот взгляд! Она точно училась не у простого знахаря, а у настоящего колдуна. Просветит тебя насквозь как рентгеном, и никуда не укрыться! Но он уже все для себя решил.
— Я полностью твой, надеюсь, что на всю жизнь.
Ох, как вспыхнула, даже отвернулась. Совсем еще девчонка! Отчего-то Варя смущается откровенных разговоров. Неожиданно он вспомнил, как приехал к ней тем сентябрьским вечером. Как долго пробивался в общежитие. Потом её, вышедшую на улицу. Ничего не понимающую, растрепанную и такую смешную от нахлынувшего на нее счастья.
Этот взгляд. Распахнутые настежь глаза, которые уже прочитали все, что он хотел сказать. Так они и стояли друг против друга, молчали и смотрели. Глаза в глаза, ладонь в ладонь. Разговор без слов. Вахтерша, подглядывающая за ними из окошка, вскоре сжалилась над влюбленными и пустила на время в комнату коменданта. Видно же, что не первогодки и люди серьезные. С пониманием бабуля попалась.
Это потом Варвара плакала, от былого горя, от счастья, а он гладил её по светлым шелковистым волосам и говорил разные нежности. Никому и никогда он столько не изливал в жизни ласковых слов. Откуда и взялись? Да и был ли так счастлив? Счастье, ведь это на самом деле, когда ты приносишь его кому-нибудь, ничего не требуя взамен.
Кофе так они и не допили. Затем лежали рядом, расслабленные и умиротворенные. Глаза Варвары горели тихим огнем, а Костя задумчиво улыбался.
— У меня завтра тяжелый день. С утра надо ассистировать нашему новому врачу, потом за учебники, нельзя нервировать профессуру. Домой доберусь только к ужину, — она повернулась к мужчине и огорченно проговорила. — Да что же я все о себе! У тебя как дела с учебой? Получается совмещать с работой? Ягужинская ведь очень строгая.
— Да нормально, — Константин кивнул на стопку толстых книг, лежащих на тумбочке. С мебелью у них было пока очень просто. — Надо прочитать все за неделю.
— Успеешь?
— Конечно. Вообще, занятное дело. Ты ведь знаешь, что с возрастом мозг уже отказывается принимать много знаний, да и память становится хуже. Но как сюда попал, все вернулось взад. И свое прошлое помню отлично, и новый материал запоминается неплохо. Ну это у меня еще с детства было с памятью. Сколько песен помнил, вечером у костра в походах пели.
— Ты мне еще ни одной не спел, — нарочито обиделась Варвара. По умению манипулировать она могла дать фору многим из знакомых женщин его будущего. Но ей это прощалось, в целом девушка была покладистой и практичной. Черта, за которую Маслов безмерно уважал здешних женщин.
— Да все никак не займусь гитарой. Сначала ведь её купить надо, потом все аккорды вспомнить. Лет двадцать пять как не играл.
Маслов испуганно замолк, этот срок ведь больше чем возраст девушки. Неожиданно Варвара перевернулась и залезла на него сверху. Её голубые глаза с явной поддевкой уставились на мужчину.
— Ты такой у меня старенький. Что, интересно, за песни пел. Есть они в нашем времени.
— Ну… — Константин внезапно смутился, как мальчишка, ощутив, как у него начинается эрекция. Горячее и уже неплохо знакомое ему тело девушки всегда вызывало у омоложенного мужчины жгучее желание. Она же сделала показательно удивленные глаза. Все-таки Шуншина была медиком, в некоторых вопросах не особо стеснительной.