Восхождение

Карпишин Дрю

— Я отвечаю за безопасность в этом крыле, — защищаясь, сказал Гендель. — И все прошения о посещении должны быть одобрены мной.

— Ты же не собираешься отказать ему? — настороженно поинтересовалась Кали. — Он — отец! И у него есть права!

— Если я решу, что посещение может причинить вред ребенку, то имею право отказать даже родителям, — хладнокровно ответил Гендель.

— Вред? Что еще за вред?

— Боже правый, ты же знаешь, что он — наркоман!

— Ты не можешь этого доказать, — предупредила Кали. — Нельзя отказывать в прошении на основании одних только подозрений.

Если, конечно, не хочешь вылететь со службы.

— Он собирается прибыть послезавтра, — возразил Гендель. — Я просто должен убедиться, что Джиллиан готова к этой встрече. Возможно, ему придется подождать пару недель, чтобы девочка смогла подготовиться и свыкнуться с этой новостью.

— Ну да, конечно, — с сарказмом подхватила Кали. — Это все ради ее же блага. И твоя личная неприязнь к Грейсону здесь совсем-совсем ни при чем.

— Джиллиан нуждается в режиме и постоянстве, — продолжал настаивать Гендель. — Ты прекрасно знаешь, как она расстраивается, когда меняется ее расписание. И если Грейсон хочет оставаться частью ее жизни, он может посещать девочку каждый месяц, как все нормальные родители, вместо того чтобы заваливаться сюда раз в полгода, когда это удобно ему. Она тяжело переносит неожиданные визиты.

— Она справится, — прищурившись, произнесла Кали. — Я скажу Джиллиан, что приезжает ее отец. А ты сейчас отправишься в свой кабинет и подпишешь прошение Грейсона.

Гендель открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но потом решил, что будет благоразумнее промолчать.

— Ладно, убедила, — наконец пробормотал он и повернул в обратном направлении, возвращаясь в административное крыло базы.

Кали проводила его взглядом и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Джиллиан и в самом деле была на удивление восприимчивым ребенком, она обладала способностью читать и отражать эмоции других людей. И Гендель не был для нее исключением. Стоило ему появиться у нее на пороге с известием о прибытии ее отца, как Джиллиан почувствовала бы его возмущение и выдала бы индуцированную негативную реакцию. И это было бы нечестно как по отношению к Грейсону, так и к его дочери.

Комната девочки располагалась в дальнем конце спального крыла, где ее не должен был тревожить лишний шум.

Подойдя к двери, Кали постаралась нацепить на лицо маску радостного воодушевления. Затем она легонько постучала. Но ответила ей не Джиллиан, а Джиро:

— Войдите.

Дверь скользнула в сторону, позволив увидеть сидевшую за столом девочку. Она была тощей и угловатой, а ростом превосходила на несколько дюймов самого высокого ученика из ее возрастной группы. У нее были роскошные черные волосы, ниспадавшие волной до самой талии, а глаза казались слишком огромными, чтобы принадлежать ее продолговатому лицу. Кали догадывалась, что внешность Джиллиан унаследовала от матери, поскольку, если не считать худощавого телосложения, ничто в ее облике не напоминало о Грейсоне.

Ей, как и Нику, было двенадцать лет. Впрочем, почти половина детей, задействованных в проекте, относилась именно к этой возрастной группе. Тринадцать лет назад в разных колониях произошли три крупные промышленные катастрофы с интервалом в четыре месяца.

Обстоятельства

их были весьма подозрительными, но следователи не обнаружили никакой взаимосвязи между этими случаями. Конечно, выводы комиссии не смогли успокоить сторонников теории заговора, и в Экстранете хватало людей, по-прежнему отказывавшихся верить в то, что причиной всех этих катастроф послужили лишь человеческий фактор и трагическое стечение обстоятельств.

Третья авария была наиболее разрушительной, некоторые даже называли ее самым кошмарным токсическим выбросом в истории человечества. Полностью загруженное транспортное судно, принадлежавшее корпорации Эльдфелл-Эшленд, взорвалось в небе над колонией Яндоа, и в атмосфере планеты растеклось смертоносное облако элемента зеро, поразившего и несколько тысяч еще не рожденных младенцев.

И хотя в большинстве своем пострадавшие исцелились и не показывали каких-либо значительных отклонений от нормы, сотни детей демонстрировали тяжелые симптомы, варьировавшиеся от рака до уродств. Было и много выкидышей. Но и в этой трагедии нашлось нечто хорошее: тридцать семь процентов пострадавших младенцев не только родились здоровыми, но и обладали значительным биотическим потенциалом. И все они сейчас обучались в Академии Гриссома.

Джиллиан с пугающей сосредоточенностью всматривалась в выведенное на экран компьютера домашнее задание. Порой она могла сидеть так, абсолютно неподвижно, по нескольку часов. Затем в ее голове щелкал какой-то незримый переключатель, девочка словно взрывалась активностью, а ее пальцы с невероятной скоростью выстукивали на клавиатуре ответы. Ответы, которые всегда, без исключений, были идеально верными.

— Вы уже закончили? — поинтересовалась Кали, адресуя вопрос своему помощнику, упаковывавшему оборудование в углу комнаты.

— Да, только что, — улыбаясь, ответил Джиро.

Ему исполнилось только двадцать пять лет, он был привлекателен и хорошо сложен. В своей внешности он унаследовал все лучшие черты своих индейских и азиатских предков. Выкрашенные в темно-красный цвет, его волосы лежали спутанной копной, словно мужчина только-только вылез из постели. Легкое подростковое очарование и озорная улыбка заставляли Джиро казаться еще моложе, чем он был на самом деле.

«Малолетний обольститель», — скользнула мысль в глубине сознания Кали. Но доктор благоразумно заглушила ее.

— Джиллиан сегодня очень хорошо справляется, — произнес Джиро, прежде чем, улыбаясь, повернуться к девочке. — Верно ведь?

— Думаю, да, — тихо отозвалась та, все так же глядя в монитор.

У нее были хорошие и плохие дни, и тот факт, что она отозвалась, позволило Кали предположить, что этот день из хороших.

— У меня есть восхитительные новости, — сказала доктор, становясь рядом с Джиро.

В случае с любым другим ребенком она просто присела бы на край стола или приобняла бы воспитанника сзади за плечи. Но даже на самое легкое прикосновение Джиллиан могла отреагировать так, словно до нее дотронулись раскаленным углем. Впрочем, в иное время она оставалась совершенно глухой к любым телесным ощущениям, как если бы все нервные окончания были мертвы.