Воскресенье - пришел лесник и...
Шрифт:
— Я даже не знаю имени хозяина этого жилища!
— Знаешь... Не лги сам себе — знаешь... Аль боишься сам себе признаться-назвать?.. Я — Крысиный Король...
— Где ты? Я тебя не вижу!
— Иди по следу факелов... Я встречу тебя там... И не бойся ты моих стражников в нишах: не тронут они тебя! Они для других гостей -непрошеных... Ты же был приглашен: ведь для тебя я открыл двери в мое скромное обиталище...
Вспыхнули почти все факелы. Мерцание волнами побежало вглубь коридора, указуя путнику, куда идти. И он шел. Шел строго по пути, высвеченному бегущими огнями факелов, минуя затемненные
Если бы не постоянные повороты, то Саттарис был бы уверен, что пройденный путь уже значительно больше замка. По крайней мере — больше замка, увиденного снаружи... Но — стоило лишь подумать об этом, как коридор немедленно кончился, выводя в ярко освещенный зал.
Зал был просто великолепен. Невероятная, необъятная сокровищница. Но -не из тех, где все валяется как попало, куча на куче. Здесь стояли и лежали на специальных стеллажах чаши, кубки, диадемы, короны, клинки, амулеты, граненые самоцветы... Это напоминало огромный музей, где нет запасников, где все выставлено в экспозицию. Тему музея не установить — слишком уж все разнообразно. А где же хранитель музея?
— Приветствую Вас, молодой человек...
Взгляд назад. За спиной девила стоит, приветливо улыбаясь, полный добродушный мужчина чуть старше средних лет, облаченный в серый плюшевый камзол. За спиной — тяжелая мантия из серых благородных мехов... Вот мех серебристой лисицы, вот — песца, седого соболя, горностая... Остальные вставки и не угадать, столь экзотичен порой мех королевской мантии. На голове короля — простая серая корона из стали, возле одного зубца -выщерблина, как от меча или кинжала... Это становилось уже интересным... Девил осторожно приподнял очки. Без магических стекол почти ничего не изменилось, только корона из стальной превратилась в массивную золотую, украшенную большими острогранеными рубинами.
— Приветствую и Вас, Ваше Величество, — ответствовал девил, всем видом стараясь доказать, что приподнятие очков — часть ритуала приветствия у его народа...
— Вещи не всегда то, что кажутся... — словно сам себе заметил король. — И тогда полезно различать, где настоящее, а где — так себе...
— Прошу прощения, Ваше Величество, но сюда меня привели вполне определенные стремления. Как говорится в остальном мире: у Вас товар — у Нас купец!
— Хм-м-м... И что же Вы желаете предложить мне? Или — спрошу корректнее: что Вы желаете получить от меня в качестве... м-м-м... оплаты?
— Вы даже не интересуетесь, что я за товар предлагаю? — удивился девил.
— А что Вы можете предложить? Думаю — то же, что и остальной народ Вашего роду-племени: услуги. Разнообразные и без дефектов, с гарантией, так ведь обычно Вы рекламируете свой бизнес?
— Поразительно! Вы очень даже неплохо осведомлены, Ваше Величество... Позволю себе спросить Вас: а чем Вы вообще занимаетесь? Чтобы понять круг Ваших, э-э-э, интересов?!
— Я коллекционер.
— И что же Ваше Величество коллекционирует?
— Души.
Ответ был прост, но именно он чуть не заставил Саттариса вздрогнуть. Почти не соображая, что делает, бедняга чуть не перекрестился, чтобы испариться отсюда по аварийным каналам... Но — внешне он остался совершенно спокоен, ни одна жилка не дрогнула на лице...
— В таком случае мы с Вами, Ваше Величество, коллеги, так сказать?
— Почти, но не более. Вы ведь, помнится, коллекционируете души живых существ, так ведь?
— Ну разумеется, а как же ина...
— Я же, — не дослушал его король, — собираю любые души, достойные собирания... Вы посмотрите, сколько тут вещей, в которые вложены души! В одни — авторы-творцы вкладывали душу, когда изготовляли. Другие одухотворились в общении со своими хозяевами... Третьи — так и задумывались... Так что души живых — это лишь крохотный участочек моей огромной коллекции! А есть и совершенно уникальнейшие экземпляры!
С этими словами король взял с полки тонкий острый клинок ослепительной черноты, с узорной кожаной рукоятью и медной гардой с кольцом-клинколомом.
— Вы даже не представляете себе, — улыбнулся толстяк, — сколько душ содержится в этом клинке! Он пил даже души богов!
— Увы — сейчас они бесполезны... — резонно заметил девил. — Он не отдаст их никому...
— Ну почему же, почему же... — пожал плечами король. — Можно легко выпустить их... Достаточно раскрыть вот это кольцо... И все эти души пойдут в Ваше распоряжение, если Вы окажете мне одну услугу...
— Какую же?
— Экий Вы нетерпеливый, юноша... Сперва присмотритесь, приценитесь, подумайте, что в оплату взять захотите... Коллекция у меня богатая: сюда попадают все вещи, которые утеряны в миру или считаются погибшими. Все они здесь, лежат и дожидаются своего часа, когда в мир вернуться... Видите -вот Кубок, замечательная вещь работы Курумо. Где-то на полках и Чаша его валяется... Вон — Гронд, а вот — Гронд-младший работы Ронгара. Этот небольшой кулончик — Лестница. Да Вы сами смотрите! Выбирайте! Можете даже руками потрогать: это Вам не музей!
Говоря все это, король время от времени брал то один, то другой предмет своей пухленькой рукой, затянутой в тонкую серую плюшевую перчатку. Словно торговец, что нахваливает свой товар в лавке, при том стараясь не брать ценные вещи голыми пальцами, чтобы не испортить их вид.
— А вот...
— Погодите минуточку... А вот этот берет с пером... Он мне кажется очень знакомым!..
— Ну разумеется, разумеется! Это дядюшки Вашего, Мефистофеля! А главное — что в нем! Видите — целых две души! И дядюшка Ваш, и этот алхимик-философ... как его там... имя не помню...
— Как Вам удалось?!
— Элементарно, мой друг! Просто элементарно! Этот... который... ну... а, вспомнил — Фаустус! Так вот, он не прошел Суда Божьего: конклав Архангелов зарубил ему визу в Рай из-за занятий алхимией и сотрудничеством с Мефисто, а в ад ему путь был закрыт постановлением Бога от более раннего числа... Вот и попал он прямехо ко мне! А дядюшка Ваш завис из-за другой непонятки: он-то проиграл исключительно пари с богом, причем проигрыш был расценен всевышним как главенствующий по сравнению с буквой контракта. А это нарушило условия самого контракта и создало двусмысленность положения... И вот он у меня!.. Я положил их вместе: теперь у них будет много времени, чтобы побеседовать, кто прав и кто виноват... Попросите одного из них выпустить?