Воспоминания (Царствование Николая II, Том 2)
Шрифт:
(дополнение, ldn-knigi:
Проппер приступил к изданию "Биржевых ведомостей" уже в 1880 году.
Витте только в марте 1889-го становится директором Департамента железнодорожных дел при Минфине и переезжает в С.
– Петербург. С 1892 министр финансов. До того был начальником по движению, а затем управляющим Юго-Западных железных дорог.
еще информация о Проппере:
http://www.rv.ru/content.php3?id=526
" Согласно пока еще неопубликованной биографической справке, составленной на основе некрологов, Станислав Максимилианович Проппер (1853? 1855?-21.11.1931), был биржевым маклером, разбогатевшим на финансовых спекуляциях. В Петербург он приехал из Австрии будучи корреспондентом нескольких иностранных газет.
К изданию "Биржевых ведомостей" приступил в 1880 году. Одно время он был близок графу
( ldn-knigi, полное название книги:
S. M. von Propper "Was nicht in die Zeitung kam" Erinnerungen d. Chefred. d. "Birschewyja Wedomosti", Frankfurt a. M., Verlag. Frankfurter Societats-Druckerei 1929, 285 Seiten. ( материалы из этой книги в работе, см. на нашей стр. (02.2004) ldn-knigi)
http://www.bvedomosti.ru/history.asp
История нашего журнала началась не сегодня, а в позапрошлом веке. "Биржевыя ведомости" были образованы в 1861 г. из "Коммерческой газеты", слившейся с "Журналом для акционеров". Новая жизнь "Биржевых Ведомостей" началась после того, как в 1880 г. газету приобрел Станислав Максимилианович Проппер. Биографические сведения о нем достаточно скудны.
Ежедневная газета "Биржевыя ведомости" - издание "для капиталистов и акционеров" - в иные времена выходила и по два выпуска в день до тех пор, пока в 1917 году большевики не закрыли ее за антисоветскую пропаганду.
Нынешние "Биржевые ведомости" так же, как и прежние, издаются "для капиталистов и акционеров", выражаясь современным языком, для топ-менеджеров и крупных держателей акций успешных компаний, то есть далеко не для всех. Нам вполне достаточно аудитории, которой по-настоящему интересно состояние экономики страны в целом, рынков фондовых, финансовых и отраслей в частности.
http://www.ogoniok.com/win/history.html
Первый номер "Огонька" вышел в свет в четверг 9 (21) декабря 1899 года как еженедельное иллюстрированное литературно-художественное приложение к газете "Биржевые ведомости", которую выпускал в Петербурге крупный издатель С.М. Проппер. с 1902 года "Огонек" стал самостоятельным, самым дешевым и очень популярным журналом с тиражом в 120 тысяч экземпляров, отставая по тиражу только от ежемесячной "Нивы". В начале века "Огонек" выходил на восьми страницах в 1/8 печатного листа. Примерно одну треть журнала уже в те годы занимали фоторепортажи. В революцию выпуск "Огонька", как и многих других газет и журналов, прекратился.
И хотя в начале двадцатых годов в российской журналистике началось оживление, ни одно из новых изданий не смогло заменить такой родной и знакомый "старорежимный" "Огонек"...)
Значит, действительно случилось в России и прежде всего в этом изгнившем Петербурге что то особенное, какой то особый вид умственного помешательства масс, коль скоро такой субъект заговорил таким языком, а остальные представители прессы или потакали ему или молчали.
Будущей историк удивительного периода истории русской жизни во время царствования Императора Николая, который пожелал бы ознакомиться с историей акта 17 октября, пусть обратится к отчету, появившемуся в газетах ("Биржевые Ведомости") об сказанном собеседовании со мною представителей прессы (наверное, найдет в Публичной библиотеке). Конечно, эти отчеты очень произвольны и субъективны, но этот их характер еще более обрисовывает то психическое состояние русского общества, в котором оно находилось в октябрьские дни.
{53} Что же собственно заявлял мне г. Проппер в присутствии представителей всей прессы?
– "Мы правительству вообще не верим". Согласен, что оно, когда начнет говорить о либеральных мерах часто не заслуживает доверия. Теперь Столыпинский режим это нагляднее всего показывает. Если будет когда либо издан сборник его речей в первой, второй и третьей Думе, то всякий читатель подумает, - какой либеральный государственный деятель, и одновременно никто столько не казнил и самым безобразным образом, как он - Столыпин, никто не произвольничал так, как он, никто не оплевал так закон, как он, никто не уничтожал так хотя видимость правосудия, как он - Столыпин, и все сопровождая самыми либеральными речами и жестами. По истине, честнейший фразер.
Но все-таки не Пропперу было мне после 17 октября заявлять, что он правительству не верит, а в особенности с тем нахальством, которое присуще только некоторой категории русских "жидов".
Затем г. Проппер заявил требование, чтобы все войска были выведены из города и охрана города была предоставлена городской милиции. Это, конечно, революционное требование. С моей точки зрения для лица, которому была вручена власть и которое и являлось ответственным за ее действия, такое требование было особливо не приемлемо, ибо, конечно, я отлично понимал, что если я это сделаю, то сейчас же начнутся в городе грабежи и убийства, что мне через несколько дней придется ввести в город войска и пролить кровь тысячей людей. Между тем, что я ceбе ставлю в особую заслугу, это то, что за пол года моего премьерства во время самой революции в Петербурге было всего убито несколько десятков людей и никто не казнен. Во всей же России за это время было казнено меньше людей, нежели теперь Столыпин казнит в несколько дней во время конституционного правления, когда по общему официальному и официозному уверению последовало полное успокоение. При этом казнит совершенно зря: за грабеж казенной лавки, за кражу 6 руб., просто по недоразумению и т. под. Одновременно убийца гр. А. П. Игнатьева и подобные преступники часто не казнятся.
А убийцы из союза русского народа "жидов", а в особенности больших "жидов" - Герценштейна, Иоллоса, или поощряются, или же скрываются, если не за фалдами, то за тенью министров или лиц еще более их влиятельных.
Можно быть сторонником смертной казни, но Столыпинский режим уничтожил смертную казнь и обратил этот вид {54} наказания в простое убийство, часто совсем бессмысленное, убийство по недоразумению. Одним словом, явилась какая то мешанина правительственных убийств, именуемая смертными казнями. Если бы требования г. Проппера от имени прессы, по крайней мере в присутствии почти всех представителей, сделал представитель какого либо крайне левого листка, социалистического или анархического направления, я бы его понял, но в устах Проппера при молчаливом участии остальных представителей печати, требования эти для меня служили признаком обезумения прессы. Проппер также при одобрении всех представителей прессы заявил требование об немедленном удалении ген. Трепова.
Само собой разумеется, что, раз я стал председателем совета министров, диктатор Трепов оставаться не мог, но такое требование в устах Проппера лишило меня возможности сейчас же расстаться с Треповым, который, запутавшись, жаждал удалиться к более благоприятной для своей особы роли, и, вопреки просьбы Трепова, дать ему сейчас же возможность улепетнуть, я был вынужден задержать его некоторое время (недели две), так как немедленное удаление его имело бы вид моей слабости, т. е. слабости власти, мне врученной. И, опять таки, кто предъявил это требование? Господин Проппер тот самый, который ранее, а, вероятно, и после готов бы был поспать в приемной часок, другой, чтобы затем выхлопотать у Его Высокопревосходительства для своей газеты ту или другую льготу... Далее г. Проппер требовал всеобщей амнистии, и опять столь же нахальным тоном.
При подобных требованиях для меня было ясно, что опереться на прессу невозможно, и что пресса совершенно деморализована. Единственные газеты, который не были деморализованы, это крайне левые, но пресса эта открыто проповедывала архидемократическую республику. Вся полуеврейская пресса, типичным представителем которой являлся Проппер, вообразила, что теперь власть в их руках, а потому самозабвенно нахальничала, вся же правая поджала совсем хвост и, чувствуя, что именно те принципы, которые она так яро проповедовала (принципы самодержавия, понимаемого не как высокий долг святого служения народу, а как забава человека по умственному развитию вечно остающегося полу-ребенком и делающего то, что ему приятно), привели отечество в позорное состояние, замолкла и ожидала, куда судьба направит Россию. Наконец, везде наибольший успех с точки зрения коммерции (а все-таки главный стимул, направляющий большую часть прессы, {55} это денежная выгода) имеют газеты типа "чего изволите", этим же газетам в то время было выгодно быть левыми, ибо этими левыми мыслями была поглощена почти вся читающая Россия.