Воспоминания и размышления (Том 1)
Шрифт:
Жуков. Как понимать "занят еще не был"?
Климовских. Мы полагали, что противник попытается на плечах ворваться в Бобруйск. Этого не произошло.
Жуков. Смотрите, чтобы противник ваш Минский УР не обошел с севера. Закройте направления Логойск-Зембин-Плещеницы, иначе противник, обойдя УР, раньше вас будет в Борисове. У меня все. До свидания.
Несмотря на массовый героизм солдат и командиров, несмотря на мужественную выдержку военачальников, обстановка на всех участках Западного фронта продолжала ухудшаться. Вечером 28 июня наши войска отошли от Минска.
Ворвавшись
Ставка и Генеральный штаб тяжело восприняли известие о том, что нашими войсками оставлена столица Белоруссии. Все мы понимали, какая тяжкая участь постигла жителей города, не успевших уйти на восток.
29 июня И. В. Сталин дважды приезжал в Наркомат обороны, в Ставку Главного Командования, и оба раза крайне резко реагировал на сложившуюся обстановку на западном стратегическом направлении.
И как он ни обвинял Д. Г. Павлова, все же нам казалось, что где-то наедине с собой он чувствовал во всем этом и свои предвоенные просчеты и ошибки.
В 6 часов 45 минут 30 июня у меня, по указанию наркома С. К. Тимошенко, состоялся разговор по "Бодо" с командующим фронтом генералом армии Д. Г. Павловым, из которого стало видно, что сам командующий плохо знал обстановку.
Вот выдержки из наших переговоров.
Жуков. Мы не можем принять никакого решения по Западному фронту, не зная, что происходит в районах Минска, Бобруйска, Слуцка.
Прошу доложить по существу вопросов.
Павлов. В районе Минска 44-й стрелковый корпус отходит южнее Могилевского шоссе; рубежом обороны, на котором должны остановиться, назначен Стахов-Червень.
В районе Слуцка вчера, по наблюдению авиации, 210-я мотострелковая дивизия вела бой в районе Шишецы.
В районе Бобруйска сегодня в 4 часа противник навел мост, по которому проскочило 12 танков.
Жуков. Немцы передают по радио, что ими восточнее Белостока окружены две армии. Видимо, какая-то доля правды в этом есть. Почему ваш штаб не организует высылку делегатов связи, чтобы найти войска? Где Кулик, Болдин, Кузнецов? Где кавкорпус? Не может быть, чтобы авиация не видела конницу.
Павлов. Да, большая доля правды. Нам известно, что 25 и 26 июня части были на реке Щаре, вели бой за переправы с противником, занимающим восточный берег реки Щары. Третья армия стремилась отойти по обе стороны реки Щары. 21-й стрелковый корпус - в районе Лиды. С этим корпусом имели связь по радио, но со вчерашнего дня связи нет, корпус пробивается из окружения в указанном ему направлении. Авиация не может отыскать конницу и мехчасти, потому что все это тщательно скрывается в лесах от авиации противника. Послана группа с радиостанцией с задачей разыскать, где Кулик и где находятся наши части. От этой группы ответа пока нет. Болдин и Кузнецов, как и Голубев, до 26 июня были при частях.
Жуков. Основная ваша задача - как можно быстрее разыскать части и вывести их за реку Березину. За это дело возьмитесь лично и отберите для этой цели способных командиров.
Ставка Главного Командования от вас требует в кратчайший срок собрать все войска фронта и привести их в надлежащее состояние.
Нельзя ни в коем случае допустить прорыва частей противника в районе Бобруйска и в районе Борисова. Вы должны во что бы то ни стало не допустить срыва окончания сосредоточения армий в районе Орша-Могилев-Жлобин-Рогачев.
Для руководства боями и для того, чтобы вы знали, что происходит под Бобруйском, вышлите группу командиров с радиостанцией под руководством вашего заместителя. Немедленно эвакуируйте склады, чтобы все это не попало в руки противника. Как только обстановка прояснится, сразу же обо всем доложите.
Павлов. Для удержания Бобруйска и Борисова бросим все части, даже школу.
Однако положение не улучшалось. 30 июня мне в Генштаб позвонил И. В. Стадии и приказал вызвать командующего Западным фронтом генерала армии Д. Г. Павлова.
На следующий день генерал Д. Г. Павлов прибыл. Я его едва узнал, так изменился он за восемь дней войны. В тот же день он был отстранен от командования фронтом и вскоре предан суду. Вместе с ним по предложению Военного совета Западного фронта судили начштаба генерала Климовских, начальника войск связи генерала Григорьева, командующего артиллерией генерала Клич и других генералов штаба фронта.
Командующим Западным фронтом был назначен нарком С. К. Тимошенко, генерал-лейтенант А. И. Еременко - его заместителем. В состав фронта с целью усиления включались армии Резервного фронта.
На Северо-Западном фронте обстановка продолжала резко ухудшаться.
Избежавшие окружения 8-я и 11-я армии из-за недостаточной организованности командования фронта отступали в расходящихся направлениях, неся большие потери.
Чтобы прикрыть псковско-ленинградское направление, Ставка Главного Командования приказала командиру 21-го мехкорпуса генералу Д. Д. Лелюшенко выдвинуться из района Опочка-Идрица в район Даугавпилса и не допустить форсирования противником Западной Двины.
Но эта задача была совершенно невыполнима, так как противник уже 26 июня крупными силами форсировал Западную Двину и захватил Даугавпилс. Все же 21-й механизированный корпус, смело перейдя в наступление, ударил по 56-му моторизованному корпусу немцев и остановил его продвижение.
Вспоминая это сражение, фельдмаршал фон Манштейн, командовавший тогда 56-м мотокорпусом, в своей книге "Утерянные победы" писал:
"...Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот".
Однако под давлением превосходящих сил и ударов с воздуха 21-й мехкорпус был вынужден отойти и занять оборону, которую удерживал, отбивая атаки противника, до 2 июля. В дальнейшем 21-й мехкорпус вошел в состав 27-й армии под командованием генерал-майора Н. Э. Берзарина, который в конце войны во главе 5-й ударной героической армии в составе 1-го Белорусского фронта смело ворвался в Берлин и стал первым его комендантом.