Шрифт:
Моя любовь – святая боль
Моя любовь – святая боль,
Путь к эшафоту труден.
Была ли счастлива с тобой?
Миг счастья неподсуден.
Я не раскаявшись, поверь,
Взбиралась по ступеням
И в неизбежности потерь,
Молилась на коленях.
Не о прощении твердя,
Любовь – не грех безбожный,
Тебя за боль благодаря,
За казни миг тревожный.
Что
Одаривая счастьем,
И пусть я ею казнена,
Оставшись в этой власти.
Бьёт осужденья острый нож,
А сердце всё прощает.
И снова шелковая дрожь,
По коже пробегает..
Взошла на эшафот разлук,
Познать исчадье ада..
Мой милый…от любимых рук
И гибель, как награда.
Там, где ты
Время вонзало жало
В нежную плоть души,
Я от него бежала
Туда, где остался ты.
Раненой птицей билась
В запертое окно,
Верить не разучилась:
Встретиться суждено!
Весенним новорожденьем
Вдох неба – счастливый вскрик,
Затянуты шрамы мгновеньем,
Когда ты к губам приник.
Распахнуты настежь окна,
Написан рассветом сюжет:
Время в руках у Бога
Держит за боль ответ.
Нас мир подождёт привычно,
Благословенен полёт.
Два сердца бьются ритмично
Любовью, что в душах живёт…
Моя весна – ты и самосожженье
Весна пропитывает строки фимиамом,
Что разжигала в белом храме зим.
Их шепот опьяняющим бальзамом,
Ворожит над молчанием моим,
Наполнив вены живостью дыханья,
Очарованьем прозаичность дней,
Сближая между нами расстоянья,
Где послезимье в паузах нежней
От предвкушения весеннего экстаза
Мгновенного полета мотыльков
К лучам янтарным в небе синеглазом,
Испепеливших жаром плоть стихов.
На тонком шелке благородных лилий,
Усыпанных сердечною пыльцой,
Любовь в истоме расправляет крылья,
Разбуженная вспыхнувшей весной.
Моя весна ты и самосожжение,
Где твоим именем пропитана строка,
Единственный, кто помнит отражение,
Любви , влекущей души в облака..
Где- то здесь…
Мои тонкие пальцы, твои крепкие плечи,
Этот суетный мир упирается в них.
Мир циничен и груб. Твоя мудрая вечность
Манит душу в таинственность сомкнутых губ.
Я по линии жизни незряче и чутко,
Сквозь молчанье пришла на несказанность чувств,
Страстно тонкие пальцы впиваются в плечи,
С губ срываю живительной нежности вкус.
С плеч спадает твердыня пустой суеты,
Прорастая ростками желанных садов,
Небо падает в лоно земной наготы,
И здесь каждый из нас читать сердце готов.
И здесь линия смерти прервется любовью,
Вечность сложит слова в самый трепетный стих,
Оставляя на память букет к изголовью
Белых лилий, несказанных мыслей моих.
Это первая ночь не пребудет последней,
Наши линии судеб венчав воедино,
И в рожденном на алой зарнице сонете,
Между строк прочитаешь знакомое имя.
Я б тебе рассказала
Я б тебе рассказала о поле,
Принимающем осени данность,
Засыпающем в снежном неволье,
Выдыхая во сне благодарность.
Нежном цвете, покорно увядшем,
Наземь стылую кратко паденье.
Стихнет голос его хрипловато
В отгоревшем внезапно цветенье.
Что печаль моя, птицей на ветке,
(Оголенном пристанище крыл)
Отпевала дни круговерти,
Вила гнёзда из трепетных жил.
Как меняется мера земного
От весны до пустующей дали,
Что любви в бесконечности много,
И как мало ее мы отдали.
Говорить бы хотелось про нас,
О случайности встреч и разлуки.
Но ,пожалуй, смолчу, и сейчас
Крепко-крепко сожму твои руки.
Вот послушай: дышит февраль,
Всей душою вспомнив о главном.
Средь метели, несущейся в даль,
Вновь весна зарождается плавно.
Шёпотом
Сквозное молчание ночи
Пророчит февральский закат,
Покорно свеча мироточит,
Скользит обжигающий взгляд ,
По острому лезвию стали
Холодных, безмолвных ночей,
Тени весны мы читали,
Став ближе друг другу, нежней.
Врачуя сердечные шрамы,
Стихами латая края,
Между двумя именами
Плавилась боль острия.
Февраль то бессилен, то крут,
Весна затерялась в метелях,
А мне бы шепотом рук
Читать и читать менестреля .
И без семи пядей
И без семи пядей во лбу,
Проста и простоволоса,
О чем рассказать могу?
Жизнь – алчущий знак вопроса.
Босая ,по кромке льда,
Нагая душа в кострище,