Воспоминания о прошлом Земли. Трилогия
Шрифт:
– Что ж, посмотрим, верны ли твои предсказания, – произнес царь Чжоу с бесстрастным лицом.
Сверху послышался громкий скрежет. Каменная плита на потолке скользнула в сторону, открывая квадратное отверстие. Ван вытянул шею. Отверстие вело в туннель, проходящий сквозь центр пирамиды, и в конце его сияли звезды.
Время ускорилось. Через каждые несколько секунд реального времени солдаты переворачивали песочные часы, принесенные царем Вэнем, что соответствовало восьми часам игрового времени. Свет и тьма сменялись в потолочном окне без всякого порядка, изредка луч солнца освещал внутренность Большого зала. Иногда свет, проникающий через отверстие,
Ван продолжал считать перевороты песочных часов. К тому моменту, когда он насчитал их около ста двадцати, солнечный свет в отверстии стал появляться регулярно. Началась первая из предсказанных Эр Порядка.
Еще пятнадцать переворотов часов – и мерцание света в потолочном окне стало беспорядочным; началась очередная Эра Хаоса. За ней последовали Эра Порядка и снова Эра Хаоса. Начала и продолжительность эр не совсем совпадали с прогнозами царя Вэня, но погрешность была невелика. По окончании восьмидневной Эры Хаоса началась предсказанная долгая Эра Порядка.
Прошло двадцать дней, а солнечный свет, падавший сквозь отверстие в потолке Большого зала, продолжал появляться и исчезать в равномерном ритме. Темп игры замедлился до нормального.
Царь Чжоу признательно кивнул царю Вэню:
– Я воздвигну в твою честь памятник еще более величественный, чем этот дворец!
Царь Вэнь глубоко поклонился:
– Мой царь, пробуди свой народ, и да пребудет он в счастье и процветании!
Царь Чжоу встал с трона, широко раскрыл руки, словно хотел обнять весь мир, и тягучим, потусторонним голосом принялся заклинать:
– Регидрация… регидрация… регидрация…
Услышав это слово, все в Большом зале кинулись к дверям. Ван ни на шаг не отставал от царя Вэня. Преодолев длинный туннель, они покинули пирамиду через ту же дверь, в которую вошли. Снаружи царил полдень, земля нежилась в лучах ласкового солнышка. В легком ветерке Вану почудились ароматы весны. Они с царем Вэнем направились к ближайшему озеру, лед на котором уже растаял, и солнечные зайчики играли на легкой ряби.
Мимо пробежал отряд солдат, кричащих на ходу: «Регидрация! Регидрация!» – они направлялись к большому каменному зданию на берегу, похожему на элеватор. По дороге в Чжао Гэ путники не раз видели такие здания. Это были дегидратории – хранилища, в которых дегидрированные тела дожидались возвращения к жизни. Солдаты открыли тяжелые каменные двери и начали выносить наружу покрытые пылью кожаные свертки. Они несли их на берег и бросали в озеро. Попадая в воду, свертки раскручивались и расправлялись. Вскоре ими была усеяна вся поверхность озера. Оболочки быстро вбирали в себя воду и разбухали, постепенно превращаясь в нормального вида человеческие тела, которые через некоторое время начинали проявлять признаки жизни. Один за другим люди вставали на ноги в мелкой, по пояс, воде и взирали на залитый солнцем мир широко раскрытыми глазами, словно пробудившись от сна.
– Регидрация! – вскрикнул один человек.
– Регидрация! Регидрация! – подхватили другие радостные голоса.
Люди выходили на берег и голыми, как были, устремлялись обратно в хранилища. Они выносили наружу еще не регидрированные оболочки, бросали их в воду, и вскоре из озера брели на берег новые ожившие. Подобные сцены повторялись у всех других водоемов. Мир возвращался к жизни.
– О небо! Мой палец!
Ван увидел человека – тот стоял на середине озера, подняв руку и плача. На руке не хватало среднего пальца, кровь стекала из раны в воду. Другие ожившие проходили мимо, не обращая на страдальца внимания.
– Считай, тебе повезло, – сказал один из них беспалому. – Некоторые целой руки или ноги недосчитываются. А у других крысы отгрызли голову. Если бы мы сейчас не регидрировали, то вообще неизвестно, сколько бы потом из нас осталось в живых.
– Как долго мы пробыли в обезвоженном состоянии? – спросил кто-то.
– Определи по слою пыли на дворце. Говорят, царь теперь не тот, что был раньше. Но неизвестно, сын он прежнего, или внук, или еще кто.
Регидрация заняла восемь суток. Сухие оболочки ожили, и мир начал новый отсчет. Все радовались регулярным восходам и закатам; каждые сутки насчитывали точно двадцать часов. Наступила весна, и люди от души славили солнце и других богов.
В конце восьмого дня, когда спустилась ночь, по всей округе запылали костры; казалось, их было больше, чем звезд на небе. Руины городов и поселков, покинутых в Эру Хаоса, вновь наполнились шумом и светом. По традиции, как и после всех предыдущих регидраций, народ собирался праздновать всю ночь до самого рассвета.
Но утром солнце не встало.
Все часы показывали, что время рассвета пришло и прошло, но горизонт оставался темен. Прошло еще десять часов, а солнце и не думало показываться, даже слабенькой полоски нигде не было видно. Ночь продолжалась целые сутки, а потом еще двое. Гигантская длань холода придавила землю.
А внутри пирамиды царь Вэнь стоял на коленях перед царем Чжоу и умолял:
– Мой царь, прошу, не лишай меня своего доверия! Это все временно! Я видел: вселенское ян набирается сил, и солнце вскоре встанет опять. Весна вернется, Эра Порядка продолжится!
– Разведите огонь под котлом, – вздохнув, приказал царь Чжоу.
И тут в помещение вбежал министр:
– О мой царь!.. Там… там… в небе три летящих звезды!
Все в Большом зале остолбенели. Даже воздух, казалось, застыл. Царь Чжоу был единственным, кто сохранил самообладание. Он обратился к Вану, до разговора с которым до сих пор не снисходил:
– Ты по-прежнему не знаешь, что означает появление трех летящих звезд? Цзи Чан, просвети-ка его!
Царь Вэнь понурился.
– Оно означает наступление долгого периода запредельного холода, такого чудовищного, что даже камень рассыпается в пыль.
– Дегидрация… дегидрация… дегидрация… – снова загудел царь Чжоу прежним гулким, потусторонним голосом. Снаружи люди уже начали процесс. Их тела снова избавлялись от влаги, готовясь к очередной долгой ночи. Бо!льшая их часть попала в дегидратории, но многие оболочки так и остались лежать в пустых полях под открытым небом.
Царь Вэнь медленно поднялся и побрел к котлу, булькавшему на огне в углу зала. Он взобрался на край котла, но прежде чем броситься вниз, помедлил несколько секунд. Кто знает, может, из бульона на него глянуло злорадно усмехающееся лицо Фу Си?
– Варите его на медленном огне, – приказал царь Чжоу слабым голосом. Затем, обратившись к остальным, произнес: – Вы можете выйти из игры, если хотите. При таких обстоятельствах она становится неинтересной.
Над входом в Большой зал засветилась табличка «Выход». Игроки потянулись туда, и Ван поспешил вместе с толпой. Пройдя по унылому туннелю, они вышли наружу, где их встретили ночь и густой снег. Ван задрожал на пробирающем до костей морозе. Дисплей в уголке неба свидетельствовал, что время игры снова ускорилось.