Воспоминания о службе
Шрифт:
16 ноября наша 14-я дивизия вышла за боевой фронт 67-й пехотной дивизии (эта дивизия — второочередная), только что переброшенной из Петербургского военного округа; там она охраняла побережье. 67-ю пехотную дивизию включили в 6-й армейский корпус, и она повела наступление на Белявы.
17 ноября все дивизии 1-го конного корпуса спустились несколько к югу, встав уступом за правым флангом группы войск генерала Плешкова, входившей в состав 2-й армии. Между тем немцы усилили нажим на Лович, введя в действие тяжелую артиллерию. 55-я пехотная дивизия (тоже второочередная) занимала позицию за рекой Бзура, к западу от Ловича. 18 или 19 ноября начальник 14-й кавдивизии получил срочный приказ командира 1-го корпуса: по тревоге выступить
Вскоре мы заметили толпы солдат, офицеров, они беспорядочно отходили назад, в южном направлении. Это отступала 55-я пехотная дивизия, хотя на фронте царила тишина. Бригады нашей дивизии в спешном порядке заняли окопы 55-й пехотной дивизии, выслав вперед пешую разведку. Противник вел себя пассивно: по нашим разведчикам, приближавшимся к его позициям, открывал слабый ружейный огонь.
Около пяти часов утра к нам приехал начальник штаба 55-й пехотной дивизии и заявил, что она подходит к прежнему своему участку, чтобы занять его. Только от этого начальника нам удалось узнать причину отхода 55-й дивизии. Днем немцы сильно обстреливали дивизию 152-мм снарядами — «чемоданами», так тогда называли тяжелые снаряды. Просидев день под сильным артобстрелом, дивизия с наступлением темноты не выдержала и, несмотря на то, что противник прекратил огонь, начала уходить на юг. Одним словом, в дивизии возникла паника.
Отойдя километров на шесть в тыл, полки остановились. Офицеры собирали свои разрозненные подразделения и части. Людей накормили, и дивизия пошла в обратном направлении — на свои прежние позиции. К рассвету 14-я кавдивизия была сменена. Побригадно она уходила в свой старый район расположения.
Я уже отмечал, как важно уметь осторожно вводить в бой резервные части. Без этого не достигнешь успеха. Мы убедились, что 55-ю пехотную дивизию перебрасывали из Петербурга под Скерпевице без надлежащей подготовки ее к боевым действиям. Вот почему она понесла крупные потери. Это привело к тому, что 1-й кавкорпус спешно передвигали на юг, на левый фланг Северо-Западного фронта, — здесь противник угрожал прорывом между Северо-Западным и Юго-Западным фронтами. Корпус поступал в распоряжение командира 19-го армейского корпуса. При поддержке одной бригады 63-й пехотной дивизии (она сосредоточивалась к северу от Тушина) корпусу предстояло нанести фланговый удар на левом участке Северо- Западного фронта.
Переночевав в районе деревень Воля-Ракова, Карпин, 14-я кавдивизия утром 22 ноября двинулась через Тушин на Глухув. 8-я кавдивизия шла восточнее, ее задача — атаковать противника южнее Глухува. Когда штаб нашей дивизии выехал к югу от Тушина, то мы увидели следующую картину: левый фланг Северо-Западного фронта (7-я пехотная и 5-я Донская казачья дивизии) вел бой фронтом на север. Противник с юга не прекращал артиллерийского огня по 5-й Донской казачьей дивизии, которая отвечала немцам тем же. Ближняя разведка на юг не обнаружила противника. Таким образом, казалось целесообразным конницей выйти во фланг деревни Ютрошев, а затем совместно с пехотой произвести фланговый контрудар. Начальник 14-й кавдивизии приказал выслать от каждой бригады по два эскадрона лавой в юго-западном направлении с тем, чтобы окончательно парализовать разведку и наблюдение противника за нашим флангом. За эскадронами двигались бригады. Они не открывали артиллерийского огня. Маневр вполне удался. Немцы, отвлеченные огнем на север, не только не обеспечили своего фланга, но и продолжали упорно обстреливать 5-ю Донскую казачью дивизию. Они ослабили внимание участку, расположенному на востоке.
Во втором часу дня из Тушина началось развертывание бригады 63-й пехотной дивизии, она повела наступление в юго-западном направлении. Цепь за цепью шла наша пехота по открытой местности. Немцы ее не обстреливали. Передовые эскадроны 14-й кавдивизии находились уже в лесу и шали перед собой разведку и наблюдателей противника, а наши бригады расположились в Глухуве.
Около четырех часов дня первые пехотные цепи беспрепятственно достигли леса. Тогда и бригады 14-й кавдивизии двинулись юго-западнее Глухува, к лесу. Вскоре в лесу раздалось «ура». Это бригада 63-й пехотной дивизии внезапно атаковала немцев. Завязалась рукопашная схватка. Батареи 14-й кавдивизии из района южнее Глухува открыли по немцам огонь, а бригады в конном строю устремились в восточную часть леса.
Фланговый удар был, очевидно, настолько неожиданным для противника, что его артиллерия в темноте посылала отдельные снаряды по местам на востоке, где уже не было нашей конницы. Успех, достигнутый внезапным ударом, позволил нашим войскам в ту же ночь ускорить отход на позиции к востоку от Лодзи.
25 ноября 14-я кавдивизия отошла на восток, к железной дороге Колюшки — Петркув. На следующий день ей приказали выдвинуться вперед, овладеть деревней Ренкорай, ранее очищенной нашими частями, а потом снова занятой немецким пехотным батальоном, поддержанным одной или двумя артбатареями.
Спешив всех солдат и выдвинув в цепь станковые пулеметы, 14-я дивизия успешно выполнила задачу — взяла Ренкорай, захватив в плен до 20 немцев. Этот бой 14-я кавдивизия вела чисто по-пехотному, к чему она была приучена всем предыдущим периодом войны. Через день дивизия получила задачу — вновь отойти к железной дороге Колюшки — Петркув. Бесцельное движение конницы взад и вперед вызывало в наших частях справедливое нарекание. В шутку за атаку Ренкорая наши кавалеристы окрестили дивизию «Ренкорайским резервным батальоном».
В начале декабря 1-й кавкорпус сменила пехота, а его конницу спешно направили на север, чтобы она прикрыла отход 2-й армии за реку Равка.
В ночь на 4 декабря дивизии 1-го корпуса заняли окопы 2-й армии, начавшей отход.
Лишь около одиннадцати утра противнику удалось обнаружить, что пехотные части 2-й армии отходят. Отдельными группами, а затем и цепями немцы начали наступление против наших дивизий. Наши главные силы сумели отойти за реку Равка без соприкосновения с противником. И все же еще немало наших солдат и отдельных обозов плелось в тылу отходивших колонн.
Наши пехотинцы, особенно сибиряки, не боялись немецкой конницы. Встречая ружейный огонь даже небольших подразделений русской пехоты, немецкие конные разъезды быстро спешивались. Пока начальник немецкого разъезда писал донесение о встрече с русскими пехотинцами, они усиливали огонь, продолжая свой марш на восток.
Отойдя за пехотные части 2-й армии, наш конный корпус простоял не более суток на месте, а затем его через Нове-Място снова перебросили на левый фланг фронта к югу от реки Пилица. В районе Пшисталовицы корпус вошел в соприкосновение с 19-м армейским корпусом, сражавшимся фронтом на северо-запад.
Немцы упорно стремились развить наступление по северному берегу Пилицы, тесня левый фланг 5-й армии. 8-я и 14-я кавдивизии, расположившись к юго-западу от Нове-Място, обороняли южный берег Пилицы, не позволяя противнику организовать переправу. Дальним артиллерийским огнем обе дивизии фланкировали немцев, наступавших по северному берегу Пилицы на восток.
Дни были короткие. Пехота обеих воюющих сторон все глубже зарывалась в землю.
После 21 декабря 1914 года 14-я кавалерийская дивизия была отведена в тыл на десять дней. Личный состав эскадронов успел вымыться, постирать белье, произвести дезинфекцию одежды. Мне разрешили использовать десятидневный перерыв в Петербурге и Варшаве. В Петербурге я прожил только три дня. Здесь повидался со знакомыми, вдохнул столичного воздуха, узнал, как столица переживала дни войны. Курьерский поезд доставил меня в Варшаву, а затем в дивизию. Конечно, за три дня пребывания в Петербурге много впечатлений накопить не удалось. И все же я почувствовал, что официальный Петербург остро не испытывал всего того, что происходило на войне.