Восстание Персеполиса
Шрифт:
Син не занимался протомолекулой и выросшими из нее технологиями, но ему становилось не по себе от мысли, что создания людей в какой-то мере сконструированы вымершими тысячи лет назад видами. Сотрудничество с мертвецами вызывало к жизни вопросы без ответов. Почему сборочное устройство делает такой, а не иной выбор? Почему двигатель размещается там, а не здесь, почему внутренняя система симметрична, а наружная форма корабля – не совсем? Так эффективнее? Или эстетичнее, на взгляд вымерших мастеров? Точных ответов нет и никогда не будет.
– «Буря» ответила, – доложили со связи.
– Передаю управление стыковочному доку, – добавил рулевой, и экран переключился с общего вида на схему последнего участка маршрута к «Сердцу бури».
– Прекрасно, – улыбнулся Син.
Адмиралтейство доверило ему один из шедевров лаконского кораблестроения, наполнило корабль серьезными, целеустремленными офицерами и рядовыми. Для первого назначения лучшего не приходилось и желать.
То, что его корабль оказался на острие имперского копья, можно считать глазурью на торте.
– Адмирал Трехо с наилучшими пожеланиями, – заговорил офицер связи, – приглашает вас отобедать с ним в его столовой.
Син обернулся к своему старпому:
– Останетесь на «Предштормовом», команду не распускать. Мы понятия не имеем, какой прием ждет по ту сторону врат. Может, потребуется с ходу вступить в бой.
– Есть, капитан.
– Швартуйтесь. Я в носовой шлюз. Мистер Дэвенпорт, сдаю вам управление.
Оперативный офицер «Бури», второй помощник капитана Трехо ждала его по ту сторону шлюза. Строго говоря, они были в одном чине, но по традиции Син, как капитан корабля, считался старше. Отдав честь, она приветствовала его на борту.
– Адмирал встретил бы вас сам, – объясняла она, провожая гостя от шлюза по короткому коридору к лифту. Стены на «Буре» голубовато мерцали, словно покрытые заиндевелым стеклом. Совсем не похоже на переборки «Предштормового». – Однако вблизи врат он не хотел бы покидать мостик.
– Вы ведь Фишер? В академии учились курсом младше меня?
– Да, – она кивнула. – На инженерном. Все говорили, что логистика – кратчайший путь к капитанскому мостику, но мне просто нравится работать с экзотической техникой.
Она отстучала на стенной панели вызов лифта. Пока его ждали, переборка сменила цвет с голубого на желтый.
– Держитесь. – Фишер указала на подручную скобу. – Сейчас включат двигатель.
Почти сразу обоих повело к палубе, Син ощутил нарастание веса до половины g.
– Не спеша, – прокомментировал Син, когда лифт, мягко бибикнув, открыл дверь.
– Адмирал – человек осторожный.
– Это говорит в его пользу, – заметил он, уже поднимаясь.
Адмирал Трехо оказался невысок и коренаст, с яркими зелеными глазами и редеющими черными волосами. Он родился в долине Маринера на Марсе, но акцент в его речи почти не ощущался. Ни у кого другого в лаконской армии не было столько наград – его карьера уходила еще во времена, когда марсианский флот охотился за пиратами, а врат не существовало. Его тактику изучали в академии, и, по мнению Сина, к его карьере вполне подходило определение «гениальный полководец».
Он ожидал, что частная столовая адмирала и командующего флотом будет больше и роскошнее капитанской на «Предштормовом». На деле же им просто опустили складной столик в чуть более просторной каюте-кабинете адмирала. Эстетика отличалась лишь постольку, поскольку различались сами корабли.
– Сынок! – Трехо позволил ему ответить на салют и тут же, схватив за руку, с силой встряхнул. – Наконец все на своем месте. Волнующий момент. Ты посидишь или предпочитаешь экскурсию по кораблю?
– Адмирал, – ответил Син, – если возможна экскурсия, для меня было бы честью осмотреть корабль.
– Есть на что взглянуть, а? Ты, пожалуйста, зови меня Антоном. Наедине можно без формальностей, а нам в ближайшие месяцы предстоит работа рука об руку. Хочу, чтобы ты чувствовал: ты можешь говорить, что думаешь. По мне, с офицера, который скрывает свои мнения и идеи, никакого проку.
Вот так и верховный консул, предлагая обходиться военным рангом, позволял наедине некоторую фамильярность, создавая ощущение доступности и согласия. Второй раз столкнувшись с этой манерой, Син понял, что того же ждут и от него.
– Благодарю вас, сэр. Антон. Это ценно для меня.
– Тогда идем. За один раз всего не обойти, но главное увидишь. – Адмирал Трехо первым вышел в короткий коридор к лифту – шире, чем на «Предштормовом», с округлыми углами, напомнившими Сину рот глубоководной рыбы. – Я перед свиданием освежил в памяти твою карьеру.
– Боюсь, что у меня, как и у большинства учившихся на Лаконии офицеров, очень небольшой оперативный опыт.
Адмирал отмахнулся. Они вошли в лифт. Покрытие на стенах чуть вздувалось стегаными подушечками, напоминая чешую.
– Первый на курсе по логистике. Это как раз то, что нам нужно. Я что? Я старый боевой офицер. От ваших таблиц у меня мурашки по коже.
Лифт, спускаясь, тихо шелестел, словно разом вращались миллионы крошечных подшипников или шуршали крылышки колибри. Волоски у Сина на загривке зашевелились. В «Буре» было что-то неестественное. Он словно очутился в брюхе огромного зверя и все ждал, не покажутся ли зубы.
– Да, сэр, – заговорил он. – Полученные мною приказы совершенно точно…
Адмирал опять отмахнулся.
– Забудь ты пока о приказах. На них еще будет время. А пока я хочу получше с тобой познакомиться. Ты семейный?
Второе сходство. Дуарте тоже касался его семейной жизни. Еще строчка из тайного учения лаконского командования. Син читал, что тон командования задается с самого верха. Но никогда так отчетливо не сталкивался с этим на практике. И задумался, не преднамеренно ли это? Возможно, Дуарте сознательно преподал такой урок адмиралу, а тот – ему? Было у него чувство, что так и есть.