Восстание Весперов
Шрифт:
Пусть так. Но ей не занимать силы! Она всегда умела обращаться с лопатой не хуже, чем с кухонным ножом и печью!
Она примерила перстень Гидеона. Слишком велик — но ничего. Она может носить его на шнурке.
— Я сохраню его для тебя, Гидеон, — пообещала она. — Веспер никогда не найдет его.
Чего бы ни искал лорд Веспер, он ничего не получит, во всяком случае пока ее душа не расстанется с телом. И ради этого она будет жить. И еще ради того, чтобы вернуть своих детей. Она должна придумать, как это сделать.
— Когда-нибудь, Гидеон, когда-нибудь, — поклялась она. — Мы все сядем за этот
Она подняла голову к небу. Утренние лучи поднимались все выше и уже коснулись вершин утесов. Те вспыхнули, озаренные новым дневным светом. Там, на белоснежной вершине, была старая пещера. Когда-то в ней Гидеон предложил Оливии стать его женою. Оттуда его великая прабабушка, Праматерь Мадлен, провозгласила этот остров своим.
— Я дам тебе имя Мадлен, — сказала она ребенку. — И вместе мы построим новый дом и соберем за этим столом всю нашу семью.
Оливия поднесла перстень к губам. Нет, она никому не раскроет его тайну и будет носить его на сердце до конца своих дней.
Она навсегда останется сильной.
И для этого не нужна никакая сыворотка. Надо просто быть верной своей семье. И когда-нибудь среди Кэхиллов снова воцарится мир. И никто, даже сам лорд Веспер, не помешает этому.
В саду она нашла лопату, чтобы похоронить мужа.
Как только последний студент стукнулся головой об парту, Мадлен Бэббитт задумалась о том, что такое ложь.
Потому что всю жизнь, сколько она себя помнила, ее преследовали тайны и обман.
И вот — хоть на всю школу кричи — никто не услышит правды. Рядом за партой сопел, сраженный сном, Флинн О’Халлоран. Улыбаясь, она вытащила у него из-под носа гусиное перо. Голова его поднялась и снова тяжело ударилась об стол. Эхо гулом разнеслось по всему классу. Стены знаменитой Академии Алхимии Ксенофилуса были построены из смеси глины и торфа, а школа состояла из одной единственной круглой аудитории.
«Мэдди Бэббитт — дрожит, как Рэббит [1] », — дразнили ее однокашники.
И недаром.
Все свои девятнадцать лет она исправно изображала из себя трусливого кролика. И роль эта прекрасно ей удалась, хотя и порядком надоела. Но зато она могла держаться в тени и не привлекать к себе лишнего внимания. И Мадлен так привыкла на каждом шагу заикаться и оправдываться, что почти забыла, кто она есть на самом деле.
Вот, например, сегодня: она безропотно, опустив глазки, выслушивала насмешки Флинна. Издеваясь над ней перед всем классом, он отобрал у нее реферат и стал читать его вслух.
1
Кролик (англ.).
«О-о-о… Снотворное зелье! Как это оригинально! Ты ничего повеселее не могла придумать?» — хохотал он.
Ах так? Что ж, можно и повеселиться. Вы сами так хотели.
И это оказалось не просто весело. А потрясающе!
— Сладких снов, друзья мои, — сказала она. — Вот и повеселились!
Она взглянула на свет сквозь маленький пузырек. Жидкость вспыхнула в нем янтарным светом. Мадлен выглянула за дверь, не идет ли где профессор Ксенофилус —
— Если просто вдохнуть зелье через платок, — важно читала она вслух, прохаживаясь между партами, — то вы проснетесь ровно через пять минут, чувствуя себя бодрыми и отдохнувшими. А если ввести его прямо в кровь, то проспите еще час.
От заикания и след простыл. Как же это, оказывается, приятно быть самой собой! Вот славно! Свобода! Что за потрясающее чувство! Мадлен спрятала пузырек в мешочек, который всегда носила на шее. Ах, как хочется прыгать и кричать!
Почти двадцать лет молчания. Почти двадцать лет запертых на замок секретов, которые рвутся из нее наружу, как толстые подросшие щенки.
— И еще: я не Мэдди Бэббитт!!! Мое настоящее имя Мадлен…
«Ну давай же! Скажи им, наконец!»
Но рот ее так и остался открытым, а имя «Кэхилл» застряло у нее в горле. Вот, что значит воспитание! Что ни говори, а секреты конспирации она впитала буквально с молоком матери. И умела держать рот на замке.
Солнце выглянуло из-за туч и без спросу ворвалось в класс. Его длинный луч скользнул по столу и коснулся крошечной ветряной мельницы с черно-белыми крыльями; крылья завертелись вокруг своей оси, толкнули желобок, желобок наклонился, круглый камушек покатился вниз, ударился в миниатюрную задвижку, она щелкнула и высвободила колесико, через колесико был перекинут приводной ремешок с гирькой — гирька взметнулась вверх, и из-под нее вынырнул пружинный молоточек. Молоточек ударил в медный гонг и прозвенел звонок.
Урок алхимии закончился.
Пройдет еще пара минут, и над лесом пронесется старинный напев — значит, мама уже ждет ее дома, зовет помочь ей в аптекарской лавке. Класс был погружен в сладкие грезы. Какие они милые, когда спят! Оставив своих друзей досматривать последние сны, Мадлен бросилась со всех ног домой.
Ее любимый путь пролегал по лесной тропинке, сбегавшей сквозь вересковые заросли и мелколесье, к подножию холма. По небу плыли низкие серые облака. Они бросали тень на болотистую низину, укутав деревушку Скаат [2] в зеленовато-сизую дымку.
2
Scath (кельт.) — в древней кельтской мифологии имя женщины-воина, живущей в стране Теней. — Примеч. пер.
Мадлен весело бежала по тропинке, время от времени поглядывая на небо и думая об отце. Она никогда не видела его, но мать рассказывала, что он был выдающимся алхимиком и еще более выдающимся отцом. Но кем бы он ни был, Мадлен надеялась, что оттуда, с неба, он отлично видит все и знает, как она преуспела в алхимии, и еще… что он гордится ею.
Через пару минут ее башмаки звонко застучали по булыжной мостовой. Мадлен взлетела по узким старинным улочкам, спеша на нежный голос жестяной флейты.