Восстановительное сельское хозяйство. Реальная пермакультура для фермеров

Шепард Марк

Теперь перед нами стоит задача разработать системы земледелия и управлять ими, которые могут обратить вспять местные проблемы подкисления, проблемы засоления водосбора и сохранения природы, глобальные проблемы демографического давления и изменения климата, а также обеспечить безопасность пищевых продуктов. Решение этой более сложной проблемы еще больше осложняется резким изменением рентабельности сельского хозяйства, которая продолжает снижаться.

Лица, получающие зарплату, в основном поспевают за ростом цен на продукты питания, но не имеют прибыли от сельского хозяйства. Скорее, те фермеры, которые выжили, сделали это за счет расширения масштабов своей деятельности и повышения

эффективности. Вызывает озабоченность недостаточность инвестиций для поддержания ресурсной базы сельского хозяйства в то время, когда растет концентрация прибыли выше в пищевой цепочке.

Системы земледелия для стабильной продуктивности, Дэвид Коннор, Объединенный центр сельскохозяйственных инноваций, Инновационный университет Мельбурна,Австралия.

ГЛАВА 1 «Видение многолетнего земледелия»

Я стоял на хребте на юго-западе Висконсина, глядя на резкий сухой ветер и наблюдая, как облака пыли поднимаются в послеполуденной жаре над небольшим металлическим роем комбайнов. Насколько хватало глаз, пейзаж был таким же - иссохшая, уплотненная почва, безжизненная, как тротуар, с бесконечными рядами кукурузной стерни. К горизонту на западе, на севере и востоке не было видно ничего, кроме бесплодной, пыльной, кукурузной стерни. Если не считать комбайнов, сцена была безжизненной, как луна. Фактически, я мог быть на Луне с тем же водителем космического корабля, который благополучно разместился в машине жизнеобеспечения с климат-контролем, в комплекте со спутниковой системой наведения GPS и связью по сотовому телефону. Единственные птицы, которых я видел в этом бесплодии, пыльном «лунном пейзаже», представляли собой стервятники-индейки, кружившие высоко над головой, возможно, надеясь, что комбайн выплюнул раздавленную крысу, одно из немногих существ, способных процветать в кукурузной пустыне.

Вот я стоял на Среднем Западе Соединенных Штатов, в самопровозглашенной житнице мира, и что я увидел? Вместо пейзажа, наполненного жизнью, я увидел пыль и щетину. Здесь, где когда-то была жизнь в изобилии, ручьи хлыли с каждого склона, странствующие голуби в стаях были такими большими, что заслоняли солнце, бобры были такими густыми в каждом ручье, что долины были безумным лоскутным одеялом их рук, теперь была только желтая вмятина кукурузы, щетинистая желто-коричневая кукурузная стерня и плотная корка того, что когда-то было одной из самых плодородных почв на земле.

В детстве меня учили, что история Америки - это история прогресса. Давным-давно наши предки пришли на эту землю и боролись с существованием у жестокого надсмотрщика, названного «дикой природой». Они жили в нищете и многим пожертвовали в своей жизни, чтобы мы жили «лучше», чем они, и чтобы мы могли получать больше удовольствия. Мои европейские предки очистили великие восточные леса от своих прежних обитателей, как могли (как животных, так и людей), сожгли пни и начали пахать. Затем они двинулись от берегов Атлантики, движимые не обещаниями, как нам сказано в наших учебниках по истории, а потому, что они опустошили свою ресурсную базу.

К началу 1800-х годов восемьдесят процентов штатов Новой Англии лишились своих первобытных лесов. Тонкая, каменистая ледниковая почва быстро размывалась, обнажая новые породы и во многих местах саму коренную породу. Даже эта эпическая борьба с природой не смогла обеспечить рост населения. Американская экспансия на запад была движима не только нуждами и лишениями, но и мечтами о прогрессе и великолепной утопией. Сколько миллионов акров здоровых, нетронутых экосистем было очищено и сожжено, чтобы вспахать и посадить лишь несколько однолетних культур?

Сколько миллионов акров «бесполезных степей» на Среднем Западе сейчас расчищено и сожжено для того, чтобы вспахать и посадить лишь несколько однолетних культур?

Мили бесплодных кукурузных полей перед моим взором представляли собой лишь несколько поколений из этого так называемого «сельскохозяйственного прогресса». В этом районе на юго-западе Висконсина некоторые семьи все еще проживают на землях, принадлежащих прадеду, и они до сих пор помнят истории, наиболее часто рассказываемые о расчистке земель, разрушениях Великой депрессии и Пыльной бури.

Dust Bowl - это не просто история. Для многих это совсем недавнее семейное воспоминание. Но какой прогресс я наблюдал на этом гребне над комбайнами на кукурузном поле? Гребень находился примерно в полумиле от центра Эш-Ридж, штат Висконсин. Аккуратная зеленая вывеска с названием города и надписью «unincorporated» - вот все, что сегодня отмечает это место. Всего лишь поколение назад это было шумное местечко с комбикормовым заводом, почтовым отделением, магазином, ремонтной мастерской и двумя церквями. В «городке» Эш-Ридж сейчас проживают пять жителей: пенсионер-инвалид, супружеская пара, водящая грузовик, и двое пассажиров, приближающихся к пенсионному возрасту, которые работают в «городе», расположенном в 25 милях.

Где прогресс в этом? Должен ли наш прогресс как общества измеряться величиной наших внедорожников? Или наш прогресс измеряется тем, что у нас в гостиной есть 72-дюймовый широкоэкранный плазменный телевизор с 300 программами? Является ли прогрессом возможность покупать безалкогольный напиток «Big Buddy» на 40 унций на каждом углу и иметь магазин Walmart в пределах 30 миль от каждого гражданина? Измеряем ли мы наш прогресс по количеству чрезвычайно полных американцев в стране? По данным Всемирной организации здравоохранения, в Соединенных Штатах один из самых высоких показателей сердечных заболеваний (№13) и диабета (№3) в мире. Прогресс измеряется тем фактом, что американцы настолько нездоровы, что последние статистические данные армии показывают, что 75 процентов молодежи призывного возраста не имеют права служить в армии, потому что у них избыточный вес, они не могут сдать вступительные экзамены, бросили школу или имеют стычки с законом?

«У нас никогда не было такой проблемы с ожирением среди молодежи, как сегодня», - сказал генерал Джон Шаликашвили, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов.

Всего лишь поколение назад большая часть аграрной Америки была наполнена энергичными деревнями, а теперь?

Кризис проникает в самое сердце Америки и цепляется за ее коронарные артерии. Он распространяется во всех направлениях на все, что мы делаем, все, что мы чувствуем, и все, что мы думаем. Кто-то может сказать, что это политический кризис. Некоторые винят последнюю партию иммигрантов, другие винят религию (или ее отсутствие). В каждом случае сторонники одного решения перед другим имеют некоторые общие черты со своими оппонентами. Эти общие черты настолько глубоко укоренились в убеждениях, что они почти незаметны для обеих сторон.

Независимо от того, кто виноват в нашем нынешнем затруднительном положении со здоровьем, и независимо от того, кто морально или этически «прав», когда дело доходит до поиска решений, мы все переживаем один и тот же кризис. Наш кризис коренится в том, как мы получаем пищу. То, как человек получает пищу, имеет прямое и очень реальное влияние на биологическое здоровье планеты. То, что вы едите, создает рыночные силы, которые побуждают фермеров выращивать урожай для удовлетворения вашего спроса. То, что выращивает фермер, и то, как выращиваются эти культуры, напрямую влияет на экологическое здоровье почвы, растений и животных в том или ином месте, атмосфера, гидрология и даже образцы человеческого поселения.