Восставший из пепла

Злотников Роман Валерьевич

Старый Упитанный Умник усмехнулся:

— Вообще-то, хотя мои врачи, несомненно, будут против, я думаю, одной бутылочкой сегодня не обойтись.

У Ива при этих словах перехватило дыхание. Похоже, сегодня Аарон Розенфельд раскроет истинную причину своего приезда на Новый Куско. Ибо надо быть полным идиотом, чтобы предположить, будто председатели советов директоров банков, которые согласно рейтинг-листу Межпланетной Банковской Ассоциации входят в сотню самых крупных банков межпланетного финансового сообщества, лично занимаются инспекцией мелкой брокерской конторы, пусть даже и увеличившей прибыль за прошедший год почти в двенадцать раз.

Вечер удался. Кафе было набито битком. Но так как, не сговариваясь специально, в этот вечер здесь собралась вся их контора, владелец устроил им отдельный стол.

После второго бокала на столике появились новые бутылки, а после третьего Ив вдруг почувствовал, что этот вечер напоминает ему дружескую попойку с Пивным Бочонком и Сивым Усом по окончании очередного рейда. Единственное, чего не хватало, так это

огня в камине и жарящегося бычьего бока на вертеле. Но тут уж ничего не попишешь. В «Гасиенде дель Корво» нигде не было открытого огня, даже на кухне. Война пока еще не настолько разрушила экономику, чтобы люди вернулись к приготовлению пищи на открытом огне. Тем более в столице планеты.

Между тем вечер шел своим чередом. Розенфельд прицепился к Ортеге:

— А ты не пробовал наказать в дартс мистера Корна? Ортега на мгновение смутился, потом сказал с серьезной миной:

— Я соблюдаю субординацию. Что было бы с моей бедной седой головой, если бы я осмелился обыграть начальство?

Розенфельд глубокомысленно поддакнул, но тут они оба не выдержали и расхохотались. Ив тоже улыбнулся. Как-то, когда он ждал Ортегу, к нему прицепился один из завсегдатаев, ехидно вопрошая, не желает ли мистер поставить десяток песо или боится и намерен и дальше прятаться за спины ветеранов. Ив знал, что успехи в дартс давали человеку немалую толику авторитета в глазах брокеров, однако в тот раз он покачал головой со словами, что предпочитает не играть на деньги. Кабальеро презрительно скривил губы и отошел к стойке, где громогласно заявил, что вот же, бывают такие сосунки, которые еще не научились метать стрелку, а уже лезут в брокеры. Ив слез с высокого табурета, на который только что уселся, купил у бармена дюжину стрелок и направился к дальней стене, что составляло вдвое большее расстояние, чем это было необходимо для игры в дартс. Поймав высокомерный взгляд хвастуна, Ив подмигнул ему и одну за другой вогнал все двенадцать стрелок в центр «бычьего глаза», после чего снова повернулся к нему и еще раз подмигнул его ошарашенной физиономии. Когда он вернулся на место, Ортега, который, как оказалось, появился у «Капитана Эрнесто» в тот момент, когда Ив метнул первый дротик, покачал головой и пробормотал:

— Благодарю деву Марию за то, что она не внушила вам любви к дартсу. Вы разорили бы всех моих «клиентов».

Однако вечер понемногу шел к концу. Ребята из конторы постепенно разошлись, и наконец за столиком остались только они трое. Старый Упитанный Умник вдруг поставил бокал и повернулся к Ортеге:

— Сеньор Ортега, насколько я помню, у вас когда-то была своя собственная контора? Ортега сделал шутовскую мину:

— О, сеньор Арсон, это было так давно, что я уже и не помню.

Розенфельд с серьезным видом продолжал:

— А вам никогда не приходило в голову, что вы и сами достойны стать директором нашей конторы? Ортега с усмешкой покачал головой:

— Нет, сеньор, я, конечно, понимаю, вы представитель больших шишек и, наверное, я пришелся вам по душе, коли захотели поучаствовать в моей судьбе. Но не стоит. Конечно, я кое-что умею, но… — Он ткнул палец в сторону Ива. — Как бы я ни раздувался, словно индюк, этот парень даст мне фору в пять дротиков, а потом уложит все, что у него останется, в «бычий глаз».

Мистер Розенфельд развел руками:

— Я вас понимаю, но все дело в том, что этот многообещающий молодой человек должен будет уехать со мной.

Ортега удивленно взглянул на Ива, но тот, хотя и ждал чего-то подобного, смог лишь с недоумением поднять плечи. Ортега снова повернулся к собеседнику:

— И куда же его прочат?

Старый Упитанный Умник усмехнулся я, повернувшись к Иву, ровным тоном сказал:

— Я слышал, сам председатель совета директоров хочет предложить ему место своего личного секретаря.

Трангар Сморт, герцог Икрума, опоздал на прием на целых полтора часа. Ив несколько минут назад запустил в кабинет шефа невысокого плотного господина, представившегося как мистер Дуглас, и спокойно занимался сортировкой почты, когда массивные резные двери вдруг распахнулись от тяжелого пинка и в просторную приемную валом повалили солдаты, облаченные в грохочущие доспехи и сверкающие шлемы. Немногочисленные посетители, терпеливо ожидавшие, когда им будет позволено проникнуть за высокую двустворчатую дверь, испуганно вжались в спинки кожаных диванчиков, расставленных между вазами с роскошными барногианскими «древами жизни». Приемная председателя совета директоров «Ершалаим сити бэнк» призвана была производить впечатление. И, надо откровенно признать, прекрасно справлялась с этой задачей. Ив оторвал глаза от терминала и повернулся на шум. Двери продолжали извергать солдат, которые, вбежав в приемную, молниеносно выстраивались в две шеренги лицом друг к другу, образуя блистающий и звенящий коридор от входа в приемную до дверей кабинета. Ив усмехнулся про себя и, переключив компьютер в режим текстовой информации, набрал короткую фразу. Спустя несколько мгновений на экране появилось одно слово: «Придержи». Когда мистер Розенфельд вел беседу с клиентом, тот должен был чувствовать, что является для мистера председателя совета директоров единственным значимым существом в мире, и любое постороннее вмешательство могло разрушить эту старательно поддерживаемую атмосферу. Поэтому в случае необходимости Ив просто высвечивал информацию на односторонне прозрачном голоэкране, бесшумно возникающем над столом председателя

совета директоров и проецирующем изображение только в сторону Старого Упитанного Умника, а мистер Розенфельд одним движением пальца посылал ему свое указание. Их было предусмотрено всего три: «Подробнее», что означало приказ включить двустороннюю связь и дать полный расклад, «Придержи» и «Проси». Впрочем, за те два года, что Ив исполнял обязанности личного секретаря мистера Розенфельда, последнюю надпись на своем терминале он увидел всего однажды — когда в приемной появился сам вице-президент Содружества Американской Конституции. Однако коридор из солдат уже почти уткнулся в двустворчатые двери кабинета, и, если Ив собирался предпринять хотя бы попытку выполнить распоряжение своего шефа, пора было принимать какие-то меры. Потому что, когда коридор из солдат упрется в самые двери, вряд ли кто сможет приблизиться к священной особе герцога. И хотя солдаты были вооружены только церемониальными мечами, поскольку правом ношения оружия на поверхности Нью-Амстердама обладали только официальные структуры и граждане, имеющие лицензию, но при таком их количестве оружия и не требуется. Массой задавят. Ив поднялся и вышел из-за своей стойки. Двое солдат, стоявших к нему ближе всех, угрожающе качнулись в его сторону, но Ив остановился и застыл в позе, очень похожей на армейскую стойку «смирно», словно собирался таким манером приветствовать его могучее великолепие герцога Трангара Сморта, всевластного повелителя Икрума и окрестных территорий. Подобное поведение показалось солдатам абсолютно естественным, и они потеряли к нему всякий интерес. В это мгновение приток солдат прекратился, вошедшие последними шустро заняли свои места, по их рядам пробежал шорох, и обе шеренги замерли, выпятив грудь колесом и выпучив глаза на дверь. Наступила мертвая тишина. Но вот дверь снова с шумом распахнулась, и в приемную скользнули, мягко толкая перед собой дверные створки, два молодца не менее шести футов пяти дюймов ростом. Вооруженные парализаторами в болтающихся на поясе кобурах. И сразу следом за ними в проеме двери показался стремительно шагающий человек в роскошном золотом плаще с алым подбоем, который развевался за его величественной фигурой, будто великолепные золотые крылья. Придавая ему некоторое, правда бледное, сходство с Алым князем. Ив подождал, пока до герцога останется несколько шагов, и, прошмыгнув между двумя солдатами, оказался на его пути. Их отделяло друг от друга шагов семь — самая хорошая дистанция: слишком далеко для того, чтобы охрана расценила это как прямое нападение и незамедлительно пустила в ход парализаторы, и в то же время достаточно близко, чтобы герцог придержал шаг. Ив был уверен, что выбрал подходящий момент, ибо, если бы он попытался стать на пути герцога, когда тот только появился в дверях, солдаты просто отшвырнули бы его в сторону, а герцог проследовал бы в кабинет, даже не замедлив шага и не повернув головы. Впрочем, они попытались сделать это и сейчас. Когда герцог остановился и недоуменно уставился на внезапно возникший перед его светлыми очами предмет, солдаты опомнились и рванулись к Иву. Он резко вскинул руки и, двойным ударом локтями отшвырнув двух самых шустрых, тут же склонился перед герцогом в вежливом поклоне, а потом быстро, следя, однако, за тем, чтобы его слова не звучали торопливой скороговоркой, заявил:

— Прошу прощения, ваше могучее великолепие, но господин Розенфельд просил немного подождать. — Ив ударом ноги отшвырнул очередного солдата и, разведя руками так, словно просил о прощении, заключил: — К сожалению, вас, по-видимому, задержали дела и мистер Розенфельд был вынужден уделить свое внимание другим клиентам.

Когда он закончил говорить, на его плечах уже висело не меньше полудюжины солдат, а рядом с обнаженными мечами толпилось еще около десятка. Но Ив прекратил всякое сопротивление и послушно рухнул на колени под напором солдат, в яростном рвении вывернувших ему руки.

Герцог побагровел от гнева, но все-таки сумел сдержаться и раздраженно шевельнул ладонью. Ив почувствовал, что державшие его руки, которые еще немного — и вывернули бы ему суставы, слегка расслабились, он смог немного распрямиться и посмотреть в лицо герцогу.

— Кто ты такой?

Ив молча покосился на солдат, которые по-прежнему висели на нем этакой виноградной гроздью. Герцог некоторое время постоял с брезгливым выражением на лице, ожидая ответа. Но Ив молчал, а его взгляд был столь выразителен, что в конце концов герцог, недовольно скривившись, повторил прежний жест ладонью. Солдаты наконец отпустили его, а оба дюжих молодца, распахнувшие дверь перед герцогом, выхватили свои парализаторы и направили их раструбы на Ива. Тот мысленно усмехнулся. Охрана у герцога была поставлена ни к черту. Три десятка здоровенных лбов уставились на одного человека, ловя каждое его движение, и совершенно выпустили из поля зрения всех остальных, находившихся в приемной. Хотя, в общем-то, это не его дело.

— Я — личный секретарь господина Розенфельда.

— Ты? Секретарша?! — изумился герцог и, похабно осклабившись, сострил: — А где же твоя юбка?

Свита господина герцога, как по команде, разразилась хохотом. Ив молча смотрел на герцога, и на лице его ясно читалось сострадание: «Это ж надо быть таким идиотом!», а когда хохот поутих, явственно послышался еще и его сочувственный вздох. Герцог вновь побагровел, готовый взорваться, запоздалые смешки мгновенно стихли, но тут на стене за стойкой секретаря вспыхнул экран, на котором появилось изображение мистера Розенфельда. Мгновенно окинув взглядом открывшуюся картину, он слегка искривил губы в улыбке и холодно произнес: