Восточная история
Шрифт:
– Да, это необходимо для моих родных. Ты ведь знаешь, на Востоке с верой не шутят, не будучи их единоверкой, ты станешь изгоем. Но ведь я сказал, это не надолго.
– Тогда это тем более нехорошо…
– Раньше я не замечал в тебе ничего религиозного… И все же это необходимо, хотя бы в целях безопасности. Ты понимаешь?
– Но может быть, никто не узнает…
– Анна, для моей семьи это важно. Сделай это ради меня. Хорошо?
– Хорошо, – она очень его любила.
– Вот и славно. Ну а теперь о главном, о нашей будущей совместной жизни: моя старая квартира
– Нет, не возражаю…– она просто не могла снова ему возражать, и потом, дом – это не такое уж важное дело, даже если он ей дорог. У нее ведь теперь будет новая жизнь и новый дом.
– Конечно, хорошо бы уладить дело с продажей еще до отъезда, но сейчас цены на недвижимость невысоки, подождем осени.
– Конечно, подождем, – обрадовано вырвалось у Анны.
Он тут же заметил ее интонацию и внимательно вгляделся в ее виноватое лицо поверх чашки.
– Расставаться с родным домом тяжело, я понимаю,– Александр сказал это очень ласково.
За это она могла бы отдать все и теперь же.
– И все же, мы не сможем содержать два дома. Но если хочешь, мы можем его сдавать, или… впрочем, поглядим осенью, спешить не зачем.
– Спасибо, Александр!
– Ты очень красиво произносишь мое имя. А мое второе имя – Джаиль.
– Тебя так назвали приемные родители?
– Да, моя мать.
– Как же мне теперь тебя называть?
– Здесь – как захочешь, но в Эсмире я – Джаиль.
– Две страны, два имени… тебе, наверное, непросто приходилось? Наверное, и там, и здесь ты чувствовал себя одиноко?
– В начале – да. Когда был ребенком… Ничего, за то сейчас я обрел тебя. Думаю, я это заслужил.
– Знаешь, я очень тебя люблю.
Его глаза блеснули.
– Осторожнее, дорогая, ты приучишь меня к нежности, а это, в виду длительного отсутствия, может превратить меня либо в деспота, либо в человека полностью зависящего от своей будущей жены. Пей же чай, он совсем остыл.
– Думаю, ты в любой ситуации останешься Великолепным.
– Уверена? А вот я – нет. Особенно когда смотрю на тебя. Это правда, а не комплимент. Видимо, ты – мое испытание, посланное судьбою… Знаешь легенду, о том, что каждому человеку, по пути к совершенству необходимо пройти испытание, которое его изменит? Каждому дается либо несколько небольщих, либо одно, но такое, которое переворачивает его привычную жизнь, и грозит изменить его сущность. Бережливому, например, может быть послано разорение, спокойному и рассудительному – любовь… По легенде, тот кто проходит его, остается счастливым на всю оставшуюся жизнь… Не думал, что так полюблю… Что ж, мне пора возвращаться к работе, но прежде я хочу проводить тебя прямо до дверей твоего дома. Допивай свой чай, и пойдем. Не хочу, чтобы ты потерялась именно теперь, когда я тебя нашел.
Три недели пролетели как день. Она была счастлива, и каждое утро просто боялась открыть глаза, боялась, что сон, где не было Александра и есть реальность, а жизнь, освещенная его присутствием, на самом деле являлась лишь сном.
Александр ухаживал за ней и со снисходительной иронией, как старший, и с нежной заботливостью, как влюбленный. Он дарил ей прекрасные цветы, водил в театр, рестораны и кондитерские, а потом провожал до дверей дома. Он разговаривал с нею, посвящая в свои знания об искусстве, литературе, и вежливо выслушивая ее мнение. Он настоял на том, чтобы его экономка переехала жить на это время к ней, поскольку Анна, по его словам, находилась «совсем одна в большом почти непригодном для жилья доме с малоизвестными подозрительными слугами». Он по-прежнему был очень занят и до последнего дня работал. Но всякий свободный час посвящал ей. Иными словами, он был идеальным возлюбленным, о котором можно лишь мечтать.
Одно только омрачало ее счастье. Анну очень беспокоила предстоящая поездка в Эсмир…. Она сознавала ее важность, и очень боялась потерять любовь Александра.
В один из дней они ходили в храм, где Анна отреклась ради его любви от веры своей семьи, своих предков. Перед этим она не могла уснуть всю ночь, словно перед казнью, вспоминала прошлое, все доброе, важное, что было в ее жизни. Когда она произносила слова отречения, ей казалось, что земля разверзнется под ее отступническими ногами и поглотит ее прямо так, без могилы, без имени, в страшное чужое никуда, где ей придется скитаться одной в ночи вечность. Она не слышала слов чужого священника, отвечала механически на его вопросы, мысленно ожидая кары. Но когда ее не последовало, стало еще хуже – она поняла что, «сама наказала себя». Эта мысль возникла ниоткуда и долго пульсировала в ее сознании, пока они не вышли на улицу. Она не достойна ничьей любви, раз способна отречься от части себя, от лучшей части, связанной с честью и совестью. Анна терзала себя этим, пока до нее не донесся голос Александра, звучащий с особенной нежностью и тревогой:
– Дорогая, что с тобой? Почему ты не отвечаешь мне?.. Ты бледна…Боже, тебе не хорошо?.. Присядь, пожалуйста, сюда…
Она села на скамейку и расплакалась, ничего не говоря, а он был так чуток, что понял все и без объяснений. Александр просто прислонил ее голову к своему плечу и тихонько гладил по голове, пока она не успокоилась.
Они так и не говорили об этом, только позже он сказал:
– Знаешь, мне все равно кто он есть настоящий, я готов молиться любому богу, но только пусть он благословит тебя, за то, что ты так меня любишь.
Глава 4.
На вокзале их уже ждали. Младший брат Александра, Али первым увидел их и радостно бросился навстречу. Ему было лет семнадцать, высокий и стройный по-юношески, с лицом миловидным и открытым чувствам. Он горячо обнял брата, и Анна увидела в его больших глазах слезы радости.
После приветствий и объятий, Александр представил его Анне.
– Дорогая, познакомься, пожалуйста, это мой младший брат, Али. Когда я уезжал, он был совсем еще мальчик, а теперь – так возмужал, что и не узнать.
Юноша смущенно улыбнулся Анне.
– Приятно познакомиться, Анна. Счастлив приветствовать вас первым на Востоке. Добро пожаловать, Анна. Пусть пребывание здесь озариться для вас удачей.
– Спасибо, мне тоже очень приятно, Али.
– Что ж, пойдемте. Отец ждет нас дома? Как его здоровье?
– Благодаренье богу, гораздо лучше. Последний месяц он работал, в основном, дома. Ты ведь знаешь, его трудно удержать от дел, несмотря на сердце. Доктор запретил ему выходить в жару. И все же он порывался тебя встречать, насилу отговорили. Вечером-то он должен был ехать на Совет, вместе с Баджем, но ради твоего приезда отпросился. Бадж тоже очень огорчился, что не может тебя встретить, он сегодня во дворце правителя, ты же знаешь, его избрали в Совет, и теперь мы его почти не видим… Когда отец заболел, наш Бадж взялся контролировать весь семейный бизнес, а ты ведь знаешь, как он это умеет. Думаю, отцу теперь не о чем беспокоиться. Но он все равно, редко остается дома по вечерам, а если бы не доктор, так и днем тоже бы не сидел, и обязательно встретил бы тебя. Он очень сожалел по этому поводу.