Восточный фронт
Шрифт:
– Торпеды! Пеленг 252!
Срочное погружение! Если акустик с дистанцией не ошибся, то две мили, это полторы минуты, даже если это японские "длинные копья"! А мы, на учениях, уходили под воду за двадцать две секунды - и вниз, нет у японцев самонаводящихся, тем более по глубине! Зато у нас есть - ну, поохотимся!
Успели и в этот раз - Н-4 была уже на глубине тридцать, когда торпеды прошумели выше и чуть в стороне. Акустик докладывает - пеленг 254, цель слышу хорошо. Ну что ж, теперь наш черед? Не повезло вам, япошки - у нас два аппарата могут стрелять управляемыми. Не все шесть носовых, как на К-ПЛО, но все же нас переоборудовать успели! А дальше - задача, которую мы еще на Щ-422 в Белом море отрабатывали, стреляя по притопленному понтону! С тем же уникальным экипажем: мы всяким штучкам и приемам "из будущего" еще летом сорок третьего учились, и Н-1 испытывали,
У Щ-108 был еще один, последний шанс. На учениях Камчатской бригады, лодка, поймавшая прицельный сигнал чужого гидролокатора, посылала своим локатором условленный ответ, "я свой". Времени хватало - даже до выпуска торпед, да и после того, на участке управления по проводам, операторы могли успеть подать команду на подрыв или уход в сторону от цели. Все эти действия была отработаны до автоматизма экипажами "немок" и "катюш"; "ленинцы" и "щуки" Камчатской бригады были также, стараниями Котельникова, с этим ознакомлены - но ведь и Владивостокская бригада подплава обязана была знать порядок, утвержденный штабом ТОФ! А если не было локатора (советские "Тамиры" и английские "Драконы" шли в первую очередь, на новые лодки, их имели и "щуки" Х серии, но более старые так и обходились без), то была система звукоподводной связи "Вега", для которой также был предусмотрен условный сигнал. Отчего Щ-108 молчала (хотя как показала последующая проверка, эта система, также далеко не новая, и несовершенной конструкции, на старых лодках нередко была неисправной, даже в боевых походах - однако такой записи в журнале главного инженер-механика дивизиона, конкретно для Щ-108 нет), теперь не узнает никто. И почему даже не пыталась уклониться, совершить противоторпедный маневр (а ведь, согласно приказу, командир обязан был прослушать секретный курс, по основам применения управляемого противолодочного оружия - и присутствовал там, о чем также есть отметка в документах), тоже неясно - другое дело, что вряд ли такой маневр удался бы на старой "щуке", вот "немка" бы на такой дистанции вполне могла - но попробовать все равно стоило бы? Однако Щ-108 сохраняла прежний курс, на глубине 30, при скорости два с половиной узла - идеальная мишень!
– Попадание!
– доложил акустик Н-4 - еще одно! Звук разрушения корпуса. Готов самурай!
Видяев приказал тщательно прослушать горизонт - не прячется ли рядом еще один? Затем, по всплытии, доложить - атакован подводной лодкой, успешно уклонился, противник уничтожен, продолжаю следовать предписанным курсом. И подумал, что японцев все ж недооценивать нельзя - наверное, перехватили приказ нам, и выслали свои лодки в засаду. Что ж, будем бдительны - и верно нас предупредили, о низком уровне японской техники, шумят как телеги по плохой дороге! Сунутся - еще огребут. А мы предупредили - пусть в этот район наши силы ПЛО выходят, и устраивают японцам веселую жизнь!
Поиск был проведен. При этом летчики чуть не утопили Щ-113, также оказавшуюся вне обозначенной позиции. В свете последующих событий факт пропажи без вести лодки Щ-108 поначалу не привлек внимания штаба. Лишь после сражения стали разбираться - и кому-то пришло в голову сопоставить это с атакой Видяева. Расследование ни к чему не привело - поскольку факт нахождения Щ-108 там, где она никак быть не должна, и ее атака по Н-4 (в свете оповещения по флоту, и формального ознакомления командира "сто восьмой" со всей информацией, о чем имелись записи в секретных журналах) никак не могли быть объяснены. Зато казалось весьма вероятным, что японская
Данные разведки, и даже уточнение информации после войны, не прояснили вопрос. В эти дни Императорский флот потерял в Японском море лодки I-47 и I-153 - в то время как в штаб ТОФ поступили доклады о потоплении одной субмарины дивизионом "охотников" у корейского берега (достоверное - всплыли соляр и обломки), и еще трех атаках подводных целей, с неясными результатами (предположительно - повреждены). Так что одна из потопленных японок до того вполне могла оказаться рядом с Щ-108. Тем дело и завершилось, сданное в архив. Обломки лежат на ндосягаемой глубине в три километра, в точке с координатами 44 с.ш, 138 в.д. Тридцать семь человек экипажа, приказом комфлота были внесены в список погибших за Родину, а не пропавших без вести (что значит - семьи положенную пенсию получат). И на памятнике во Владивостоке есть имя Щ-108, в числе других кораблей Тихоокеанского флота, погибших в эту войну.
Вы хотите правды? А кому и зачем нужна правда, в данном конкретном вопросе? И к каким последствиям она приведет? Контр-адмирал Видяев, герой Советского Союза, в этой истории умерший во славе и почете в 1989 году, так и не узнал, кого потопил тогда, в Японском море. Что изменилось бы - если узнал?
Лазарев Михаил Петрович , командующий ТОФ . Что не вошло в мемуары (и никогда не войдет).
Командир всегда прав! А если неправ - смотри пункт первый.
Это не самодурство - выслушать подчиненных ты обязан! Речь идет лишь о том, что все должны быть уверены: ситуация под контролем, идет по задуманному тобой плану. И ни в коем случае не видеть твоей растерянности, неуверенности, сомнений.
Иначе будет... да ничего хорошего! Как в реальном морском анекдоте - трансатлантический лайнер, не "Титаник", но типа того, примерно в то же время. Капитан входит в салон первого класса, чтобы предупредить пассажиров, о шлюпочных учениях - дело нужное, чтоб каждый знал, в случае чего, куда ему бежать. Может, он был отличным моряком, этот капитан, но паршивым психологом: это каким местом надо было думать, чтобы, потребовав внимания, начать свою речь словами - господа, прошу, только без паники. А теперь представьте, что после началось!
Положим, мой штаб паниковать не будет - Зозуля с Роговым тут всех построили, вбивая в головы, что можно, а что нельзя. Но какое первое следствие сомнения в мудрости начальства - правильно: "не спеши выполнять приказ, его могут и отменить". Будут исполнять без старания, спустя рукава, что в иной ситуации равнозначно прямому саботажу! Это ведь пока они, офицеры, кто смотрят на меня в ожидании приказаний, уверены - у меня есть план, и все будет хорошо. А сам я в этом не уверен. Все ж японцы - очень серьезный противник на море, в эту войну! И выходят на меня не парой крейсеров, а главными силами!
Первым делом приказываю коменданту - организовать отдых и питание прямо тут, в штабе. Поскольку, в отличие от дежурного по Британскому Адмиралтейству, ушедшего домой спать во время Ютландского сражения, я намерен оставаться на боевом посту, пока битва не завершится - и все штабные со мной, чтобы поняли, перекусить в рабочем порядке за соседним столом, соснуть часок в соседней комнате на диване - нормальный регламент в походе на атомарине, при выполнении боевой задачи. Вижу, все поняли и прониклись - что мы имеем, подробно доложите обстановку?
Два линкора, тип "Исе", на каждом по двенадцать 14-дюймовых орудий, против одного "Шеера"! По авиации паритет, остался один авианосец - хотя если тяжелый, то 70-80 самолетов, у нас на "Владивостоке" и "Хабаровске" сорок два "Хеллкета", и на взятый нами Симушир успел перелететь истребительный полк, а вот с ударниками похуже - но с Камчатки и Сахалина бомберы достанут, после на крайняк на Симушире же могут и сесть. Зато, взгляд на карту, если японцы идут к Урупу - а больше некуда, там бои еще не закончены, и наш флот рядом крутится - ведь несолидно самураям, такой оравой, и всего лишь по уже захваченному нами берегу пострелять? Если нет у них в составе эскадры судов с десантом, пытаться отбить обратно. Так вот, если японцы идут к Урупу, то курс их проляжет через позиции еще двух наших лодок, Н-6 и Н-10... да и Н-3 вполне может успеть, если Котельников не станет ловить ворон! И надеюсь, что Андреев (командующий СТОФ) окажется на высоте - а то, за его ошибки, отвечать перед Москвой и я ведь буду!