Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика
Шрифт:
Сергеев еще долго работал на пользу Отечеству, а потом ушел на пенсию. Я знаю, что он с теплотой вспоминал годы, проведенные в Японии.
А жизнь и работа резидентуры продолжались, продолжались и наши неприятности. Внезапно на наши головы, на японский остров Хоккайдо сел МИГ-25 «С». Этого нам только, как говорится, не хватало для остроты ощущений. А дело было так.
Начинался обычный рабочий день в посольстве СССР в Японии. Ничто не предвещало неприятностей, потрясений, чего-то необычного. Я пришел на работу несколько раньше, взял местные газеты и поднялся в свой кабинет.
И вдруг как гром среди ясного неба сообщение по радио: на остров
Первая мысль, пришедшая в голову, — что-то случилось с техникой. Машина вышла из повиновения, и пилот был вынужден посадить самолет на чужой территории. Иначе зачем же ему угрожать японцам оружием, не подпускать к самолету. Надо как-то срочно связаться с летчиком, оказать ему помощь и думать, как спасать секретную боевую технику. Одновременно с этим следует срочно проинформировать Москву о случившемся, предложить первичный план действий.
У читателя может возникнуть вполне естественный вопрос: почему это именно я, разведчик, был всем этим озабочен? Дело в том, что я тогда был заместителем резидента КГБ в Японии и в числе прочего в мои обязанности входило обеспечение безопасности резидентуры и всех советских граждан в Японии. Под моим руководством работал офицер безопасности, официальный сотрудник посольства, обеспечивавший связь с местной полицией. Японская администрация была надлежащим образом извещена, что он является сотрудником КГБ, отвечающим за безопасность посольства и советских граждан. Следует заметить, что подобные должности есть практически во всех посольствах любой страны.
Итак, все необходимое в таких случаях было сделано: срочно проинформировали Москву, и наши представители готовились к поездке на Хоккайдо. Дело несколько осложнялось тем, что в Японии существуют ограничения на передвижение советских людей по территории страны, и, чтобы куда-нибудь поехать, требуется испросить соответствующее разрешение у японского МИДа. Проще в этом смысле было нашим журналистам, бизнесменам.
Между тем радио продолжало периодически сообщать о случившемся. Оказалось, что взлетно-посадочная полоса в аэропорту Хакодате была короче необходимой для посадки таких самолетов. Истребитель проскочил ее всю, съехал и застрял в грунте далеко за ее пределами. Летчик по-прежнему находится возле самолета и никого к себе не подпускает.
Как позднее выяснилось, и у японцев были якобы мысли — не торопиться подходить к истребителю и вступать в контакт с летчиком. Они даже думали, что в считанные часы другие советские самолеты сядут на Хоккайдо и морская пехота возьмет под охрану злополучный МИГ. В худшем варианте Советский Союз просто уничтожит этот самолет с воздуха. Поэтому никто не хотел попадать в возможную военную операцию, лезть на рожон.
А время шло, и драма развивалась по не известному никому сценарию. МИД Японии не торопился с ответом на запросы советского посольства, Москва молчала, военные на российском берегу пребывали в растерянности, толком не понимая, что же произошло на самом деле. Естественно, никто у нас и не помышлял о проведении военных операций на иностранной территории.
А предпринять что-то было совершенно необходимо.
Попытки представителей советского посольства и прессы приблизиться к самолету, вступить в контакт с пилотом результатов не дали. Японцы наглухо блокировали аэродром и подходить близко к самолету категорически не разрешали.
Согласно очередному радиосообщению, летчик вступил в контакт с японскими представителями. Он потребовал, чтобы его передали американцам (замечу кстати, что Япония политического убежища никому не предоставляет), заявил, что намеревался посадить самолет на базу ВВС США, неподалеку от Саппоро. О существовании такой базы на острове Хоккайдо он якобы знал из сообщений советской военной разведки.
Таким образом, всякие иллюзии о непредвиденных причинах посадки нашего истребителя на территории Японии были развеяны, стало ясно, что мы имеем дело с элементарным предательством. Стало понятным и другое: летчик Беленко решился передать американцам самый современный и к тому же совершенно секретный истребитель МИГ-25 «С» и такой ценой купить себе свободу на Западе. Как выяснилось позднее, у него не ладились отношения в семье. Не мог ужиться он и с начальством. Считая себя асом (таковым и был на самом деле), он полагал, что его недооценивают, зажимают, загнали, видите ли, служить в глухую Сибирь, а ему хотелось летать в московском небе, показать всем, на что он способен. В общем, логика и доводы заурядного предателя.
Еще находясь в воздухе над территорией СССР, он все заранее просчитал, отошел от ведущего, сымитировав неполадки в машине, резко снизился и над самой водой пошел в сторону Японии. Этот маневр ему понадобился для того, чтобы исчезнуть с экранов радиолокаторов советских ПВО и не попасть в поле зрения японских и американских локаторов. Перед Хоккайдо Беленко набрал высоту, чтобы определить, где находится аэродром базы ВВС США Читосе, тот самый, что неподалеку от Саппоро. В этот момент его засекли американцы. В воздух для перехвата были подняты американские истребители, но Беленко умело ушел от них и посадил машину на первый попавшийся аэродром, им оказался Хакодате. Американцы, потеряв наш истребитель из виду, вернулись на свою базу.
Уже вечером того же дня все японские газеты сообщили об этом поистине сенсационном инциденте, поместили фотографии нашего самолета, одиноко стоящего на обочине взлетной полосы. Характерная для Японии деталь — через три дня после случившегося в магазинах детских игрушек шла бойкая торговля пластиковыми моделями советского МИГ-25 «С».
На следующий день газеты опубликовали фотографии Беленко. Он был запечатлен на заднем сиденье автомашины с каким-то мешком на голове и сложенными перед собой руками, вероятно, в наручниках. Встречают и так «дорогих» гостей.
В конце концов офицеру безопасности советского посольства Садовникову удалось найти Беленко в Японии, однако летчик отказался от беседы с ним. Позднее японцы организовали официальную встречу Беленко с нашим представителем. Проведена она была в очень странной обстановке. Узкая длинная комната была сплошь заставлена рядами обычных канцелярских столов, свободные места шириной по метру каждое оставались только с торцов помещения. У одной стены разместился Садовников в сплошном окружении дюжих полицейских. Через несколько минут в комнату с противоположного конца ввели Беленко, тоже в тесном кольце охранников. Он, по словам Садовникова, был то ли в состоянии тяжелого опьянения, то ли под сильным воздействием наркотических средств. Не мог внятно говорить, что-то бормотал себе под нос. Расстояние между ним и нашим представителем было не менее 20 метров. Японцы, видимо, опасались, что Садовников попытается силой вернуть предателя домой. Иначе зачем был нужен весь этот спектакль?