Вот это номер!
Шрифт:
— Нет, — резко ответил Олег Иванович. — Инна никогда не рассталась бы со своим любимым детищем. Она даже не представляла, что может заниматься еще чем-нибудь.
— Где, когда и при каких обстоятельствах вы встречались с Ковальковым? — как на допросе спросила я.
— Я один раз заходил в агентство, видел его там мельком, — вспоминал Олег Иванович. — Один раз мы с ним даже разговаривали о чем-то. Инна тогда устроила банкет, так как исполнился год с момента основания их общего дела. Я был в качестве мужа Инны, а Ковальков — один, у него нет супруги. Насколько я знаю, в свои тридцать пять лет он и женат никогда не был.
— А дети?
— Ольга Юрьевна, иногда мужчина сам не знает, есть у него дети или нет, — с укором ответил Сусимов. — А вы хотите, чтобы я вам ответил на этот вопрос.
— Значит, вы предполагаете, что этот самый Ковальков был любовником вашей жены? — повернула я разговор в другую сторону.
Олег Иванович утвердительно кивнул. Он опять помрачнел и уставился на чашку, кофе в которой уже давно остыл.
Я постаралась еще разговорить Олега Ивановича, но теперь он уже не был расположен к беседе, а угрюмо косился на дверь.
Когда же я замолчала, Сусимов поднялся со своего места, так и не глотнув кофе, и попрощался со мной. Я дала ему номер своего сотового телефона, чтобы не терять с ним связи, и на этом мы расстались.
Как только дверь за Сусимовым закрылась, я с облегчением вздохнула. Все-таки он очень тяжелый человек, с которым не очень радостно общаться.
Передо мной лежала фотография его жены, оставленная Сусимовым. На меня весело смотрела симпатичная девушка с курносым носиком и озорными глазками. Губы были тонкими, но это нисколько не портило ее лица. Зато ямочки на пухлых щечках смотрелись просто завораживающе. Инне было не больше двадцати шести лет, подумала я, рассматривая фотографию и вспоминая то, что рассказал мне Сусимов. Олег Иванович дал мне, наверное, ее самую удачную фотографию. Инна была заснята на своем рабочем месте — за столом, на котором стоял компьютер и лежали ровными стопками бумаги. Офис ничем не отличался от всех остальных помещений подобного типа. Даже обои на стенах были точно такими же, как и в кабинете, где сидели все остальные сотрудники нашей редакции.
— Ты что это на старости лет на девушек пялишься? — весело сказала Маринка, войдя в мой кабинет и увидев, что я рассматриваю фотографию симпатичной блондинки.
— Послушай, — резко оборвала я ее. Все-таки иногда подругу надо было ставить на свое место. — Мне предстоит выяснить, погибла она в результате несчастного случая или кто-то ее убил.
— А-а, — протянула Маринка. — А это приходил ее папаша?
— Нет! Муж!
— Муж? — Удивлению Маринки не было предела. — Да у такого сморчка и жены-то быть не может, а тут еще такая красавица.
— Этот сморчок, к вашему сведению, известный врач-нарколог, — сказала я, наблюдая за реакцией Маринки. — Сусимов! Не слышала о его методике лечения алкоголизма?
— Нет, — растерялась Маринка. — Я таким недугом не страдаю.
— Так вот, его жена только что попала под машину и погибла, — сообщила я.
— Оля, а может быть, соберем всех на совещание, тогда ты все и расскажешь. А то там кофе стынет, — предложила Маринка.
Я была не против и согласилась позвать всех остальных сотрудников, которые сидели в соседнем кабинете нашего офиса, поэтому долго собираться нам не пришлось. Я опять расставила чашки на чайном столе и уселась на свое место.
Ромка — паренек, работающий у нас курьером, — вбежал в мой кабинет первым. Он никогда не отказывался от чашечки кофе, приготовленного Маринкой. Громко и весело поздоровавшись со мной, он сел и стал крутить в руках чашку.
Виктор — фотограф нашей редакции и, когда это требуется, мой телохранитель — был совершенно спокоен. Он медленно вошел в мой кабинет, занял свое место и пододвинул к себе чашку. Ожидать от него, что он сейчас рассыплется в комплиментах, не было смысла, так как наш фотограф не любит говорить, а предпочитает действовать, объясняясь больше при помощи мимики и жестов.
Самым последним в кабинет зашел Кряжимский. Сергей Иванович выглядел немного устало, но это было и неудивительно — он все время находится в работе. Такого поистине незаменимого сотрудника я еще не встречала. Причем с возрастом Сергей Иванович не утратил свои профессиональные качества, зато набрался огромного опыта. Львиная доля статей в «Свидетеле» принадлежит именно его перу. Он мог написать и о вооруженном ограблении, и о семейной разборке так, что оторваться от его статей и очерков было практически невозможно. Каюсь, у меня нет такого таланта, хотя и я не полная бездарность.
— Добрый день, Ольга Юрьевна, — вежливо поприветствовал меня Сергей Иванович, несмотря на то что утром мы уже с ним виделись.
Я ответила не менее вежливым поклоном и пригласила его к столу, где уже сидели все остальные сотрудники. Кряжимский присоединился к нашей компании и придвинул к себе чашечку кофе. Постепенно наш разговор приобрел рабочую окраску. Мы спланировали действия каждого сотрудника. Когда же в кабинете воцарилось молчание, Маринка несколько недовольно спросила:
— А ты что же, баклуши весь день бить будешь?
— А я буду ловить самого настоящего преступника, — честно призналась я.
Ромка, Виктор и Сергей Иванович вопросительно посмотрели на меня.
Вообще-то я планировала, что справлюсь с этим делом сама, чтобы не отвлекать остальных от работы. Но теперь пришлось рассказать о просьбе Сусимова.
— Пожар, — взвизгнула Маринка, как только я закончила рассказ. — Где это видано, чтобы прямо перед тем, как владелица решила продать свою фирму, неожиданно случился пожар. Я уверена, что это происки этого самого Ковалькова. Тип, надо честно признаться, отвратительный.
— Мариночка, — перебил ее Кряжимский. — Нельзя так отрицательно относиться к человеку, которого вы и в глаза-то не видели.
Маринка немного насупилась, обидевшись на замечание Сергея Ивановича, хотя уже через десять секунд находилась в том же позитивном расположении духа.
— Тем не менее пожар — это интересно, — высказалась она.
— Не спорю с вами, — согласился Сергей Иванович. — Но если по этому делу проводилось расследование и сотрудники правоохранительных органов ничего интересного не обнаружили, то я сомневаюсь, что нам удастся узнать что-то новое по этому поводу.