Вот люди

Сахнин Аркадий Яковлевич

Вся жизнь, весь фантастический бизнес Дюпонов — это война. На войну начала работать в прошлом веке фирма «Дюпон де Нимур энд компани», на войну работает и теперь.

Дюпоны рвутся на Кубу. Они широко распространяют версию о своей безобидности и мирных устремлениях. Основное занятие Ирэне Дюпона якобы филантропия. Руководитель «Дженерал моторс» Генри Фрэнсис Дюпон выдает себя за садовода-любителя. Уильям Дюпон, один из воротил компании, увлекается будто бы только верховой ездой.

Невинные увлечения и влекут, мол, их на Кубу. И на эти «увлечения» они не жалеют средств… На доллары американских магнатов были наняты около

двух тысяч диверсантов, высадившихся на Плайя-Хирон. Те же банки внесли выкуп за пленных наемников.

Дюпонам очень хочется снова в замок Ксанаду. Но мало ли чего им ещё хочется! Хозяева теперь профсоюзы.

Здесь профсоюзные школы и детские здравницы, санатории, дома отдыха. Здесь готовились юноши и девушки, которые уходили в горы Сьерра-Маэстры и другие районы страны, чтобы ликвидировать неграмотность сельского населения.

Горят, переливаются огни на пляжах Барадеро. Тысячи и тысячи кубинцев приезжают сюда из Гаваны и других городов, чтобы провести выходной день. Это их пляжи, их отели, их виллы, и никогда не вернется сюда Ирэне Дюпон.

САНТЬЯГО, ГОСТИНИЦА «ВЕРСАЛЬ»

Из Барадеро мы отправились в Сантьяго-де-Куба, в центр промышленной, самой дальней провинции Кубы — Орьенте, расположенной на берегу Карибского моря. По пути остановились в Санта-Клара. Здесь в сквере на центральной площади Парке Витал, что означает — парк жизни, мы встретились с группой наших туристов. Едва заговорили, как подбежал босой мальчишка с книгами за поясом.

— Я Миша! — представился он, похлопывая себя ладонью по груди. — Русский — Миша, испанский — Мигель. А ты? Иван?.. Русский — Иван, испанский — Хуан. А кто Федя? Ты? Ты? — тыкал он пальцем в каждого из нас. И когда отыскался наконец Федя, Мигель засиял: — О-о, Федя! Испанский — Фидель. На тебе сувенир. — И он протянул туристу Феде пачку цветных открыток с видом городов Кубы. — Бери одну, надо другим дать. И ты бери одну, и ты, и ты…

Надо бы как-то поблагодарить парня, да всё испортил один из туристов, который начал рыться в кошельке. Лицо у Мигеля стало злым, и он крикнул:

— Отдай! — и выхватил свою открытку из рук незадачливого туриста.

Мы долго говорили с Мигелем. Оказывается, он почти два года экономит деньги на школьных завтраках и покупает виды Кубы для «совьетико». Изучает русский язык. Мы понимали всё, что он нам рассказывал, и он хорошо понимал нас. В тетрадь с красивой обложкой он записывает на русском языке имена и фамилии всех, кому дарит открытки.

— Это всё мои амиго, друзья, — показывает он большой список. Я оказался сто двадцать третьим его амиго.

— Ты с книгами, Мигель, тебе, наверно, в школу пора.

— Порра? Порра? — хмурит он лоб. — Что такое порра?.. Нет-нет, мне практика говори по-русски порра.

Он достал из-за пояса толстую тетрадь, разделенную на две половины. С одной стороны Мигель ведет русско-испанский словарь, с другой — испано-русский. И в оба раздела записал новое для себя слово «пора».

Лева Вестель подарил ему макетик спутника, и он пришел в такой восторг, что стал показывать его каждому

из нас.

— Смотри, спутник! Ты видел?

Чудный парень.

И ещё одна неожиданная встреча была у нас в Санта-Клара. Мы случайно оказались за одним обеденным столом с работником органов безопасности Сидроком. Он говорил очень выразительно и сам от души смеялся. Сидрок рассказал историю, которая произошла почти два года назад.

Два боксера уехали на соревнования в ГДР и там пытались перейти границу, чтобы потом отправиться в США. Их задержали, и Сидрок отправился за ними.

— Объясняю им, — говорит он, — что покинуть родину никому не запрещено, но командировочные на это не положены. А вы получили деньги и на обратный путь на Кубу. Придется израсходовать их по назначению.

И вот отправляемся домой через Советский Союз. Ну, как не посмотреть страну? — смеется Сидрок. — А девать беглецов некуда. Пришлось всюду брать их с собой. И тут происходило самое интересное. Как только советские люди узнавали, что мы кубинцы, нас приветствовали, как героев. Нам жали руки, дарили сувениры, нас звали в гости. Представляете моё положение? Сказать, что эти черти не являются представителями нашего народа, было неловко. Да и сами они чувствовали себя ужасно. Всё время поглядывали на меня, боясь, что я всё расскажу. А им очень этого не хотелось. Они всё больше поражались тем, как любят нашу страну советские люди. А знаете, такая любовь вызывает большую гордость за свою родину. Так я ничего о них и не рассказал никому. И все кончилось очень хорошо. По возвращении домой им разрешили ехать куда хотят. Но они категорически отказались. Сейчас оба успешно выступают на ринге, и кажется, нет более активных агитаторов за новый строй, чем они.

В Сантьяго прежде всего хотелось встретиться с легендарной Ритой Диас Гарсиа. Я знал, что она больше десяти раз побывала в батистовских застенках, но каждый раз уходила из рук палачей. Знал, что именно она на XXII съезде партии вручала знамя — подарок героического острова Свободы советскому народу, но никогда не видел даже портрета этой фантастически смелой женщины.

Рита Диас являлась партийным руководителем обширного района Гуантанамо, с центром в городе того же названия, входящим в провинцию Орьенте. Примерно пятую часть района Гуантанамо оккупировали американцы и создали там мощные военно-морскую и военно-воздушную базы. Отсюда они изо дня в день провоцируют кубинское население, стремясь вызвать конфликт. Как образно сказал нам ректор университета в Сантьяго, Гуантанамо — неврологический аппендикс Кубы. Мне казалось, руководителем такого района должен быть человек военный, обладающий большим мужеством.

— Если требуется, все кубинцы становятся военными, — пояснил мне Орландо. — А о мужестве судите хотя бы по этому эпизоду из периода подполья.

Вот его рассказ.

Раулю Кастро, находившемуся в городе Ольгине, стало известно, что подпольной революционной организации в Сантьяго угрожает опасность. Надо было в тот же день, немедленно предупредить об этом. Было решено, что в Сантьяго полетит Рита. Задание для неё было несложным. Она умела проникать в самые запретные места, уходить из-под носа полицейских ищеек, расклеивать листовки на государственных, хорошо охраняемых зданиях, устраивать митинги там, где, казалось, трудно собраться даже нескольким кубинцам. Не было сомнений, что и это задание она выполнит без осложнений.