Вот такие дела
Шрифт:
– Я, кажется, на ключ запер...
– и они столкнулись.
Он машинально вытянул руки, подхватил её и прижал к себе, а Ксюша уткнулась лицом в его куртку, затем голову откинула назад и непонимающе посмотрела. Андрей встретил её взгляд, а потом притянул ближе и поцеловал. Прижался губами к её тёплым губам, поймал изумлённый вздох, но не отпустил. Прикоснулся к ней и потерял голову в один момент. Куртка шуршала, Ксения кажется пыталась его оттолкнуть, хваталась за его руки, уворачивалась от его губ. А Андрей просто перехватил её поудобнее, приподнял от пола и прижал к стене.
Когда тебя держат, как котёнка, сопротивляться довольно трудно. Ксения и до этого особой решительности
Ксюша открыла глаза и посмотрела на него. Тот и сам выглядел обескураженным, но вины в его взгляде она не заметила.
– Ты с ума сошёл?
– еле слышно проговорила Ксения.
Он кивнул.
Такси уже должно было подъехать, но Андрей даже не вспомнил об этом. Они с Ксенией долго целовались в прихожей, забыв обо всём, Карпов даже не сразу понял, отчего ему так жарко вдруг стало. Но Ксюша сама расстегнула молнию на его куртке, и Андрей снял её и бросил прямо на пол, себе под ноги.
Ксении казалось, что время повернулось вспять. Всё как когда-то. Он прижимает её к себе, а у неё от его силы и настойчивости дрожь по всему телу и слабость. Он целует, а она за его поцелуй всё отдать готова. Ничего не изменилось, от его близости голова кружится и кажется, что во всём мире больше никого, кроме них двоих.
И остановить их некому. А сами не смогут, сил не хватит...
– ----------------------------
Вот такие дела.
Дружба закончилась в один момент, после одного поцелуя. Всё, что строили столько лет, все правила и истины, что старательно заучивали, - всё было позабыто в одну секунду. Лихорадочные поцелуи сводили с ума. Воздух, казалось, раскалился, ожидая продолжения, а они всё целовались, как те подростки, которых с головой накрыла первая любовь, незнакомая доселе нежность, а от смелости первых поцелуев кружилась голова. Всё, что было под запретом много лет, стало позволено, и можно было прикасаться, прижимать к себе, что-то требовать и не бояться быть непонятым.
Ксения цеплялась за широкие плечи, мягкую ткань свитера и упивалась этой своей слабостью, чувствовала себя игрушкой в руках Андрея. Казалось, от всего остального мира ее отгородили стеной; сил уже ни на что не осталось, от жарких поцелуев ноги давно перестали слушаться. Она все сильнее прижималась к Андрею, надеясь, что он не разожмет рук, не отпустит. Это казалось очень важным - чтобы не отпустил.
Оторваться друг от друга заставил звонок телефона.
Ксения увернулась от губ Карпова, прижалась щекой к его плечу и попыталась сладить с дыханием. Прижиматься к Андрею было очень приятно. Такой большой, такой сильный, стоял, как скала, но к себе прижимал бережно, а ладони, которые гладили её по спине, были горячими и нежными.
Карпов потёрся губами о её висок, что-то шепнул, а Ксюша попробовала освободиться от его рук.
– Телефон...
– Не надо, - запротестовал он.
Но она всё-таки пошла, покачиваясь, словно пьяная, держась рукой за стену и в другой ситуации, наверное, возненавидела бы себя за то, что не может скрыть от него свою слабость. Но не сегодня.
Андрей пошёл за ней, переступил через свою куртку, которая так и лежала на полу, и дела до этого никому не было. Остановился в дверях и наблюдал, как Ксения снимает телефонную трубку. А у самого от волнения во рту пересохло, и сердце колотилось где-то в горле неровными толчками. И совершенно не хотелось думать о том, что с ними происходит, правы они или нет. Видел, как Ксюша дрожит, словно в ознобе, как трясутся её губы и руки, и больше
Она поднесла трубку к уху и осторожно, словно ожидала подвоха, проговорила:
– Я слушаю.
Карпов невольно напрягся, не зная, чего ожидать от судьбы, да ещё Ксюша, выслушав собеседника, кинула на Андрея затравленный взгляд. Они встретились глазами, оба в сильнейшем волнении, а потом она сказала:
– Нет, извините... Мы такси не заказывали.
Если бы в этот момент гром грянул (и наплевать, что сейчас конец декабря), Андрей бы и то такого удивления не почувствовал. А Ксюша сама вдруг испугалась содеянного, посмотрела беспомощно и чуть ли не с ужасом во взгляде, и Карпов понял, что медлить больше нельзя, нужно действовать пока она окончательно себя не запугала. И постараться, чтобы она его страха не распознала, не почувствовала.
Он подошёл, а она вдруг отвернулась. Ещё секунда - и она раскается и попросит его уйти. А Андрей понимал, что уйти сейчас хуже, чем остаться. Даже если завтра утром они не смогут посмотреть друг другу в глаза, но им будет за что себя винить, а если остановить это безумие, то оно никуда не уйдёт, так и будет висеть над ними. И всё испортит. Окончательно.
Он протянул руку, это было самым трудным, просто руку протянуть и до Ксении дотронуться. Провёл пальцем по её щеке вниз, Ксюша вздрогнула.
– Зря всё это...
Он вдруг улыбнулся.
– Хочешь, чтобы я ушёл?
Секунду помедлила, потом кивнула. Он снова улыбнулся.
– Честно? Клянусь и обещаю?
Ксения сильно зажмурилась и повернулась к нему.
– Ты специально всё это говоришь, - пожаловалась она.
– Я специально всё это говорю, - признался он и обнял.
Почему-то Ксюша всегда была уверена, что помнит те их памятные с Андреем ночи до мелочей. Столько раз вспоминала, как он её целовал, как прикасался, как сама доверчиво льнула к нему. Тогда ещё не было проблем, вообще ничего не было, только глубокое, ни с чем несравнимое чувство нежности и любви. Её любви к нему. А о его чувствах она старалась не думать ни тогда, ни после. Хотя, сейчас, спустя годы, можно было бы усомниться и в своих чувствах - а была ли это любовь? Та самая, которая прощает всё на свете, которая горит, не подогреваемая доказательствами со стороны любимого человека, которая стерпит и не умрёт... Выдержит что угодно, даже самое тяжёлое испытание - временем. Сейчас, пройдя через всё это, через годы, она могла сказать уверено - любит. Не смотря ни на что, она любит Андрея. Не вспоминая никаких обид, не оборачиваясь назад - любит сейчас. Когда он рядом, когда он ведёт себя ужасно, когда демонстрирует характер, когда придумывает ей подарки, когда складывает тяжёлый стол и вытирает тарелки... когда знакомит её со своими девушками и раздражается на её Юрасика. Когда целует вот как сейчас, когда прикасается так, как только он умеет, а у неё дрожь по всему телу, о которой она уже успела позабыть, решила для себя, что всё это в прошлом.
И всё-таки она изменилась. Уже не та девочка, которая замирала от смущения, целовала его, а сама поражалась собственной смелости. Сейчас так не получалось. Повзрослела. Опыт появился. Не просто отдавала, но ещё и требовала.
Жадничала, будто Карпов мог обделить её какой-нибудь лаской. Посмеяться бы над собой, но смешно совсем не было.
Уже несколько минут лежали в тишине, Ксюша боялась пошевелиться. Так и лежала на Андрее, чувствовала, как колотится его сердце, никак не успокаивается. Щекой прижималась к его плечу, а мужское дыхание щекотало другую щёку. До сих пор не верилось, что что-то было.