Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!
Шрифт:
Бежит, паразитка!
Кот тут же испуганно метнулся вниз, не желая присутствовать при нашем разговоре.
Спустя минуту, она ступила с последней ступеньки и, воровато поглядывая наверх, подошла ко мне. От приличной помощницы ничего не осталось — волосы собраны в небрежный хвост, вместо серого сарафана — домашний неприметный костюм, тапочки на босу ногу.
— Привет, — шепотом поздоровалась, будто мы не провели вместе весь вечер.
— Ну здравствуй, Кулакова! — я грозно смотрел на нее, сложив руки на груди, как большой суровый начальник. — жду
— Я…— она зарумянилась, начала нервно теребить завязки на своем костюмчике, — так сложилось, понимаешь.
— Не понимаю, — помогать ей не собирался. Пусть выкручивается, объясняет.
— Ну…это…— покраснела еще гуще, — за мной папа приехал.
— Чего? — мне показалось, что я ослышался, — папа за тобой приехал?
— Да, — стояла передо мной, с несчастным видом опустив голову и шмыгая носом.
Как все запущено! Что ж у нее за предки такие дремучие? Девке двадцать с лишним лет, а они ее от себя ни на шаг не отпускают.
— Ты думаешь я странная? — грустно спросила она.
— Это мягко сказано. И ты, и все твое семейство.
Дина только развела руками, признавая мою правоту.
А я смотрел на нее и думал о том, какая она милая. Вот в таком домашнем образе, без косметики, с румяными от смущения щеками. Настолько милая, что захотелось ее обнять, поцеловать.
— Я пойду, ладно? — жалобно прошептала Кулакова.
К черту все.
Сгреб ее в охапку, прежде чем сам успел понять, что делаю. Чисто на инстинктах, без единой мысли. Она только пикнуть успела и вскинуть на меня изумленный взгляд. Уперлась руками в грудь, попытавшись остановить меня. Вялое сопротивление, не убедительное.
Когда к губам жадно приник, она задрожала, вцепилась в мою куртку, словно боялась упасть, а потом ответила так, что жаром опалило. Такое чувство, будто оба с цепи сорвались, устав контролировать свои желания. Мне нравился вкус нежных губ, нравилось чувствовать ее дыхание, нравилось держать ее в своих руках.
На мгновение я даже забыл, что нахожусь в зашарпанном подъезде, голова напрочь отключилась, и в мыслях не осталось ничего, кроме Дины, трепещущей в моих руках.
— Давно надо было это сделать! Сдавленно выдохнул, прижимая ее к себе.
— Это точно, — пьяным голосом ответила Кулакова, не отрывая шального взгляда от моего лица, — я уж и не надеялась, что дойдем до этого.
Паразитка!
Снова притянул к себе, в этот раз неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, каждым прикосновением.
И тут, как всегда, случился облом мирового масштаба.
— Дина! — голос ее маменьки разнесся по подъезду, — ты куда ушла?
Кулакова тут же отскочила в сторону как ошпаренная, прижимая ладонь к губам, словно пытаясь стереть следы поцелуя.
— Иди, быстрее, — зашептала, подталкивая меня к лестнице, ведущей вниз.
— Никуда я не пойду! — тоже зашипел. Я в такие игры играть не собираюсь, и прятаться ни от кого не буду.
— Пожалуйста, — она сложила руки, умоляя взглядом. — уходи!
Я упрямо покачал головой.
— Антон! Давай не сегодня! Они
— Дина! — снова раздался голос Лидии Сергеевны.
Уходить не хотелось, но я поддался, не устоял мольбе, плещущейся во взгляде. Мне-то что — пообщался и ушел, а ей деваться некуда.
— Ладно! — выдохнул недовольно и шагнул вниз, — но с тобой не закончили!
— Даже и не мечтай закончить! — хулиганка схватила меня за воротник и притянула к себе, быстро мазнув легким поцелуем по губам, — все иди!
— Дина! — на этот раз послышался суровый голос Леонида Николаевича.
Бедная, Кулакова! Как только нормальной, не затюканной умудрилась вырасти при таком тотальном контроле?
Уже дома, укладываясь на диване пред телевизором, я написал Динке.
«Как ты там, цела? Допросом не замучили?»
«Нет. Зато у нас теперь есть кот. Рыжий. Тощий».
«Ты уволокла этого уродца к себе домой?»
«Мне нужно было как-то оправдать свой выход в подъезд».
Я только рассмеялся, представив себе картину, как ее предки стоят на лестничной клетке, поджидая ее возвращения, а Дина идет, прижимая к себе облезлого котика.
Котик лучше, чем ПТУшник, однозначно.
Глава 10
Воскресение подкралось незаметно. Со всеми этими переживаниями относительного Северного и наших с ним странных отношений, я совершенно забыла, что мы с матерью собрались смотреть квартиру. Между прочем для меня!
Мама готовилась с особой тщательностью, будто не на простой смотр отправлялась, а как минимум на парад в честь взятия Бастилии, была уверенна и собрана, в отличие от меня. Я сильно переживала, и нервно жевала губы, глядя в запотевшее окно, когда мы с ней на автобусе отправились по нужному адресу. Как-никак, а новый виток в жизни, это, во-первых. Во-вторых, мне было бы удобнее сделать это одной, без чуткого маминого руководства, а так было ощущение, что она ведет меня за руку в первый класс. Отказываться от сопровождения не удобно — она точно обидится, оскорбиться до глубины души, из-за того, что неблагодарная дочь снова пренебрегает ее помощью. Мне не хотелось быть неблагодарной, и еще больше не хотелось домашних скандалов, поэтому смирилась, утешая себя мыслью, что терпеть осталось недолго. Перееду и все у нас наладится.
Мы вышли из транспорта, обогнули неказистую кирпичную пятиэтажку, и уперлись в другую точно такую же пятиэтажку. Меня это совершенно не смутило, прекрасно понимала, что за умеренную цену квартиру в элитном доме не снимешь. Путь будет пятиэтажка, хрущевка, зато в лифте не застряну.
К моему удивлению мама извлекла из своей сумочки связку ключей.
— Откуда они у тебя? — пристально посмотрела на родительницу, подозревая ее во вселенском заговоре.
— Ну… — она замялась, зарумянилась, а потом нехотя ответила, — я не удержалась и на неделе уже съездила посмотрела квартиру.