Вовка Булкин из 6 «б»
Шрифт:
— Давай, — согласился Мишка.
В это время вышел погреться на солнышке здоровенный сибирский кот Митька. Пушистый, серый, он распластался около песочницы и от удовольствия зажмурил глаза.
К Лильке подошла Светка из второго подъезда, и подружки стали делиться последними новостями, забыв о собаке.
Тут Мишка сделал очередной ход.
Вовка задумался, опять он проигрывал.
Пудель, почувствовав свободу, с интересом стал рассматривать двор и наткнулся взглядом на кота. Он постоял, покрутил головой, потом подошел к коту и дружелюбно
— Тоже мне собака, — презрительно бросил Вовка, — за Лильку прячется. Это твой сенбернар так будет тебя защищать.
— Да это твой спаниель скорей испугается. Руби. Опять ты проиграл.
— Это мой спаниель испугается? — сорвался со своего места Вовка и одним махом сбросил доску с шашками на землю. — Я с тобой не то что собаку тренировать, играть никогда не буду!
— Ах так! — воскликнул Мишка и отвернулся в сторону.
— Ну и пожалуйста, — отвернулся в другую сторону Вовка.
Братья, насупившись, сидели спиной друг к другу. Лилька продолжала болтать со Светкой, а бедный пудель жалобно скулил.
Письмо брату
— Опять от Миши весточка, — вынула мама из газет конверт, заклеенный марками. — Уже третья. Ты хоть бы ответил разок. О себе написал бы…
Осторожно, чтобы не повредить марки, Вовка разрезал ножом конверт и достал двойной тетрадный в клеточку лист. На первой странице парадом выстроились еще восемь марок. Аккуратные строчки не залазили на поля, буквы выведены, как в прописях, и, конечно же, не было ни одной ошибки.
Мишка вспоминал лето, Вовку, город, а еще писал, что закончил четверть с одной четверкой, ходит в бассейн и на районный математической олимпиаде занял первое место. А в конце письма приглашал к себе в гости.
«Мишке писать легко, — думал Вовка и, чтобы отклеить марки, держал листок над паром из чайника. — Он отличник, пловец, математик».
Вовка снял марки, взглянул на письмо: буквы от пара расползлись, и оно уже не было таким красивым. Он улыбнулся, решительно махнул рукой, а через десять минут уже сидел за столом и строчил.
«Здравствуй, Миша!
Получил твое письмо и пишу, что у меня дела идут не хуже твоих. Вчера играли в хоккей с «Вихрем» из двадцать восьмой школы. С самого начала наша команда рванулась в атаку, мы прошли центр, прорвались через защиту, и с моей подачи Коля саданул по воротам. Их вратарь даже клюшку не успел поднять, как шайба просвистела у него между ног. Ему только и оставалось, что ушами хлопать. Ты только не думай, что «Вихрь» пустяковая команда. Она в прошлом году на первенстве города по «Золотой шайбе» первое место заняла.
Я тебе не буду описывать весь матч. В этой игре пять шайб моих. Я только расскажу, как забил последнюю, десятую.
Мы пошли в атаку. Шутка ли сказать, девять: ноль в нашу пользу. Шайбу через центр Вадик провел легко. Эти «вихри» даже глазом моргнуть не успели, как после точного паса шайба оказалась у Коли Макарова, и он обвел двоих защитников.
Коля шел стремительно. Я немного опередил его, и, когда до ворот оставалось только что клюшкой дотронуться, он пасанул мне. Вот здесь все было тонко рассчитано. Я так выставил клюшку, что шайба лишь коснулась ее и, как мяч от стены, влетела в ворота «Вихря». А ведь у всех школ они до этого всухую выигрывали…»
Вовка потер шею и вспомнил, как от чувства вины за неточный пас Вадику он готов был провалиться. Шайба попала на клюшку нападающего «Вихря», и тот со снайперской точностью метнул ее в правый нижний угол ворот Вовкиной команды. Это была последняя, семнадцатая шайба в пользу «Вихря». Шею Вовка тер не потому, что болела. Коля Макаров не сдержался и врезал ему. И ударил не больно, просто было так обидно.
«…А еще я отремонтировал телевизор. Ты, конечно, думаешь, что это очень сложно. Нисколечко. Главное, узнать, в чем неисправность, и заменить плохую деталь на хорошую.
Когда телек стал плохо работать, я сразу по одному лишь виду определил, что барахлит лампа в ПТК. Расшифровывать не буду, все равно не знаешь, где это. Взял и заменил. Теперь лучше нового показывает. Соседи моей маме говорили: «Сын у вас настоящим инженером будет…»
Вовка вздохнул, закрыл глаза и представил рассерженное лицо отца. После «ремонта» в телевизоре произошло короткое замыкание, и он задымил. Приходил мастер и сказал, что сгорел трансформатор, на складе таких пока нет и завезти обещали где-то через месяц.
«…А ты знаешь, как хорошо я стал учиться. Троек почти нет, двойки все исправил, и вчера наш староста Сережа Медведев сфотографировал меня для доски Почета. Наша классная Тамара Сергеевна похвалила меня и сказала, что мне надо чуть подтянуться, и я буду круглым ударником…»
Вовка поднял ручку до уровня глаз и стал внимательно рассматривать ее, как будто к стержню прилипла соринка. «Хорошо, что дневник спрятал, — подумал он. — Шесть двоек. Вот от мамки бы попало! Да и в газете тараканом изобразили, у которого вместо лап двойки». Он снял соринку и стал писать дальше.
«…Я все так же хожу на самбо. Наш тренер Николай Дмитриевич меня хвалит. А вчера на улице ко мне подошли двое, так я одного через плечо мотанул, а другого — через бедро…»
На этот раз от письма отвлекла мама. Ей срочно понадобился стиральный порошок.
Он взял на полке коробку «Лотоса», а потом задержался у зеркала и стал изучать синяк под глазом. Глаз припух, а от него исходило фиолетовое свечение.
Вчера после тренировки он шел домой и возле магазина издали заметил двух незнакомых парней, пристававших к его соседу, остроносому второкласснику Сашке. Вовке сразу стало все понятно: они вытряхивали из Сашки деньги.