Вой оборотня
Шрифт:
Правда, у меня возникло ощущение, что торг я все-таки проиграл. Думаю, лошадь хозяин постоялого двора купил на мясо и собирался в ближайшее время скормить ее посетителям, а тут появился простак, который заплатил за нее как за горячего скакуна.
Я вздохнул, но расстраиваться не стал: все равно задерживаться в этом городке не собирался, было у меня чувство, что убираться отсюда надо как можно скорее. Наверняка на других постоялых дворах нашлась бы лошадь получше, да только близилась ночь, а ее следовало провести под крышей – слишком темные тучи нависали над домами. Явно
Покормили меня ужасно: поставили на стол глиняную миску с супом, больше напоминающим прозрачную водичку с плавающими в ней листами капусты, а потом принесли мясо с репой и чашку разбавленного вина – еда не очень вкусная и приятная, но вполне достойная потраченных денег.
Ночью я спал под грохот грома, часто просыпался и хватался за меч, который положил рядом с тюфяком, на котором спал, – почему-то появилось ощущение, что должно произойти нечто скверное, хоть и непонятно, откуда такое чувство возникло.
Оберег на груди тоже вел себя странно – при каждой вспышке молнии его кольца проворачивались, словно рядом происходило нечто магическое. Впрочем, наверно, так оно и было.
Это человек думает, что изобрел волшебную силу, которая может передвигать горы и вызывать дождь, но в самом мире все придумано давным-давно богами, и тогда, когда еще людей не существовало. Магия была всегда!
Раньше я считал, что мы – лучшее, что есть в этом мире. Но после разговора с оборотнем в храме понял, что разум наш не очень хорош, да и тело тоже, любой перевертыш даст нам сто очков вперед.
Непрошеные мысли лезли мне в голову, и, возможно, именно они утомили меня настолько, что я не расслышал, как в комнату вошли, взломав хлипенький замок. Пришел в себя только тогда, когда мне на голову набросили вонючий мешок, пахнущий сеном и птичьим пометом.
Сопротивляться было бесполезно, хотя я и попробовал достать ножи, но мне сдавили шею так, что сразу потерял сознание.
Очнулся, лежа на чем-то твердом, думаю, это был камень. Вокруг было темно и очень тихо, только вдалеке капала вода. Пахло вонючим мешком, который набросили на голову в постоялом дворе, и еще чем-то очень отвратительным. Попробовал двинуться, тут и обнаружилось, что руки у меня крепко связаны и уже онемели. Это плохо, если их развяжут, то все равно буду беспомощен, пока не отойдут мышцы. Ноги оказались свободны, но даже встать без рук трудно, а просто лежать на камне я уже не мог: меня била дрожь от холода.
Если тебя через час убьют, то все равно надо вести себя так, будто впереди целая жизнь, – так меня учил когда-то отец. Тогда его мысль мне показалась глупой, а вот сейчас вдруг понял – в ней есть свой смысл.
Всегда нужно вести себя так, словно впереди тебя ждет целая жизнь, хотя бы потому, что это придает какое-то внутреннее достоинство, а значит, ты не станешь умирать от холода, лежа на камне. Встать у меня не получалась, слишком крепко оказались связаны локти, пришлось перекатываться. Так и катился до тех пор, пока не уперся в стену и смог сесть, чуть улучшив свое положение.
Пока катился, кое-что понял – находился в каком-то помещении, пол в нем из
Видимо, если этим людям или нелюдям отдать то, что им нужно, то меня отпустят.
А что у меня есть? Я, как мог, ощупал себя связанными руками. Оказалось – ничего. Пояс с золотыми монетами отсутствовал, меча не было, ножи тоже забрали, только ножны оказались на месте. Обыскали меня на совесть, вытащили и сняли все. И если остался жив, то значит, это нечто, нужное злодеям, находится у меня в голове или на теле.
Я сразу поискал на груди, оберега тоже не нашел, и от этого мне стало так горько, словно исчезла отцовская рука, которая меня предостерегала всякий раз, когда беда стучалась в дверь. Даже бессильно скрипнул зубами от злости…
И сразу захотелось пить. Я пополз к тому месту, где капала вода, и по дороге наткнулся на гнилую мокрую солому, от которой пахло смертью. Чуть дальше обнаружилось почему – связанными руками наткнулся на полуистлевший труп.
Ощущения очень неприятные – все вонючее, скользкое, мягкое, холодное. Брр!!!
И тут я заорал благим матом, потому что мне в руку впилась крыса. Видимо, она возомнила, будто я вознамерился отнять у нее законный обед.
На мой вопль немедленно открылась со скрипом дверь, и где-то вверху высветилось желтое пятно.
– Чего орешь? – лениво поинтересовался мужской голос.
– Тут мертвый.
– И что?
– Я его задел.
– А…
Дверь захлопнулась, и вновь наступили тьма и гулкая тишина.
Неизвестный вполне удовлетворился моим ответом, но меня это почему-то не порадовало. Однако немного успокоило. Правда…
И действительно, чего орать? Все там будем рано или поздно. Лучше, конечно, поздно, а для этого надо хоть что-то сделать – например, развязать себе руки. Раз есть тело, то на этом теле может найтись что-то острое.
Отворачивая голову от ужасного запаха и осторожно, чтобы не задеть еще одну крысу, я пальцами обыскал труп. Ничего не нашел. Потом проверил солому, и тут мне повезло – обнаружилась глиняная чашка с чем-то вонючим, вероятно с закисшей едой. Чашку я разбил и попробовал перерезать веревку осколком.
К сожалению, осколки плохо обожженной глины не могут справиться с тугими волокнами, а путы были сделана из неразрыв-травы – есть у нас такая, самые крепкие веревки получаются из нее. Тер до тех пор, пока от осколков чашки не образовались только глиняные влажные комочки, а руки так и остались связанными.
Хорошо, что рядом стекала по стене вода.
Скоро захотелось есть, в животе неприятно засосало, а потом к горлу подступила тошнота. Вот уж совсем некстати – меня вырвало желчью, после этого я вдруг ослаб, а через какое-то время погрузился в некое подобие забытья. Странное оказалось зрелище, но поучительное. Я видел и себя самого, вспоминал свои поступки, мне было стыдно за каждый из них.