Война Братьев
Шрифт:
– Все кончено, – сказал Урза, усаживаясь на край ящика.
Тавнос сглотнул и еще раз окинул взглядом побережье.
– Ты сказал, что я должен найти безопасное место. Я решил, что безопаснее этого ящика быть ничего не может, – сказал он.
Урза не ответил. Тавнос спросил:
– Что с твоим братом?
– Он мертв, – сказал Урза. – Я… – Изобретатель покачал головой. – Демон, чудовище из Фирексии, убило его, убило его за много лет до нашей встречи на Арготе. Я даже не мог этого представить.
– Где мы? – спросил Тавнос.
Урза огляделся вокруг себя и глубоко вздохнул:
– На южном побережье Иотии.
Тавнос закрыл и снова открыл глаза.
– Тут все по-другому.
– Теперь везде все по-другому, – сказал Урза. – И все из-за нас. Из-за меня.
Урза помог Тавносу выбраться из ящика. За время своего вынужденного сна Тавнос ослаб и пытался растереть себе ноги и руки, чтобы разогреть конечности и сбросить отмершую кожу. Было холодно, гораздо холоднее, чем в годы его юности.
– У меня есть для тебя задание, мой бывший ученик. Последнее, – сказал Урза.
– Говори, и я исполню, – ответил Тавнос.
– Я хочу, чтобы ты отправился на запад. Отыщи всех, кто выжил, – членов Союза, ученых из башен слоновой кости, всех, кому удалось пережить катастрофу. Расскажи им, что произошло. Расскажи им все – что мы делали, что мы сделали и чего мы не сделали. Растолкуй им все так, чтобы они поняли – ни им, ни кому другому ни в коем случае нельзя брать с нас пример. Я уверен, у тебя получится.
Тавнос взглянул на своего старого учителя и понял, что Урза не выглядит стариком. У него снова были золотистые волосы, и он, как в молодости, стоял в полный рост, расправив плечи, без намека на сутулость.
Но глаза… у него были глаза древнего старца, в них читалась бесконечная мудрость и бесконечная боль. Боль, которую не выдержит ни один смертный.
– Ты всегда можешь положиться на меня, – ответил Тавнос. – Куда ты теперь?
Урза обернулся к бывшему подмастерью.
– Я ухожу, – сказал он, помолчав. – Я ухожу… прочь.
– Как я погляжу, твоя помощь была бы сейчас весьма кстати, – сказал Тавнос.
Урза издал странный звук.
– Я думаю, что если опять примусь всем помогать, то земля этого не переживет. Мне нужно… мне нужно уйти. Посидеть в одиночестве, подумать. Побыть где-нибудь, где я не смогу никому принести вреда.
Тавнос кивнул и сказал:
– Знаешь, мне кажется, что в таком случае тебе не подойдут даже самые отдаленные уголки земли.
Урза покачал головой и ответил:
– Существуют далекие земли, земли, бесконечно удаленные не только от Терисиара, но и от нашего мира, от Доминарии. Когда я наполнил силекс своими воспоминаниями, я увидел их. Я увидел то, чего не видел никогда в жизни.
Урза взглянул Тавносу в лицо, и Главный ученый вдруг увидел, что вместо глаз у Урзы два драгоценных камня, из которых изливался водопад разноцветных лучей – зеленых, белых, красных, черных и синих.
Два драгоценных камня, Камень силы и Камень слабости, соединились наконец в одном из братьев, в том, кому удалось выжить.
Лишь на один миг Тавнос увидел эти глаза учителя. Они тут же стали обыкновенными, давно знакомыми ученику глазами. Урза улыбнулся.
– Я должен идти, – повторил он.
Тавнос медленно кивнул, но ученый не двинулся с места.
– Ты долго был учеником, – сказал Урза. – Теперь же иди и будь учителем.
И Урза начал медленно растворяться в воздухе. Цвет покинул его лицо, скоро Тавнос видел лишь его силуэт, а затем и тот пропал. До него донесся удаляющийся голос:
– Расскажи им о наших победах и о наших поражениях. И скажи Кайле – пусть помнит меня не таким…
– …каким ты был, но таким, каким ты пытался быть, – закончил за Урзу Тавнос, но слова его были обращены в пустоту. Урза покинул этот мир. Он отправился туда, в те миры, которые он увидел обновленными глазами.
Бывший подмастерье еще раз осмотрелся, но не заметил никаких признаков жизни. Он развернулся и пошел вперед, надеясь, что мертвая полоса закончится раньше, чем он доберется до западных оконечностей материка. Ему показалось, что даже холмы на горизонте он видит впервые, и пожилой иотиец подумал, что пройдет немало времени, прежде чем он. доберется до знакомых мест. Он наконец понял, что ему трудно даже представить, насколько эта война разрушила и опустошила мир.
И словно приветствуя первые шаги путника, в лицо Тавносу задул холодный ветер с гор. Пошел снег.