Война Чарли Уилсона
Шрифт:
Утром 9 июня 1993 года лесные угодья Лэнгли выглядели особенно пышно. Неделю назад Чарли Уилсон отпраздновал свое шестидесятилетие вечеринкой на триста человек в ресторане на крыше центра имени Кеннеди. В качестве главной темы вечера он выбрал свой любимый фильм «Касабланка» и предстал перед приглашенными в белом смокинге, специально пошитом по фасону костюма Хэмфри Богарта, игравшего роль Рика. Большой оркестр исполнял танцевальную музыку 1940-х и 1950-х годов, и типично разношерстная компания гостей собралась для того, чтобы отдать дань уважения эксцентричному конгрессмену из «библейского пояса» восточного Техаса. Ростом шесть футов четыре дюйма,
Ни одному другому конгрессмену или сенатору на человеческой памяти не удавалось так часто и долго нарушать правила, оставаясь в целости и сохранности. В серую эпоху 1990-х годов он стал непревзойденным мастером вашингтонских трюков на натянутой проволоке, и в тот вечер многие из его странных и необычных гостей дивились тому, как Чарли отплясывает всю ночь напролет и провозглашает тост «за друзей, за власть, за страсть и черное кружево», прежде чем удалиться под руку с Зивой, красавицей-балериной из Израиля.
Неделю спустя, перед поездкой на рандеву на автобусе ЦРУ, Уилсон как следует подготовился к торжественному случаю. Он выглядел удивительно бодрым и подтянутым, а в его густой шевелюре не было и следа седины. Он действительно производил впечатление солидного, ответственного и трезвомыслящего человека.
Другие пассажиры автобуса, в основном принадлежавшие к свите Уилсона, начали глазеть в окна с того момента, как проехали через ворота КПП. Они рассматривали сооружения раскинувшегося вокруг них секретного комплекса, стараясь запечатлеть в памяти эту запретную зону, в которую смогли проникнуть лишь благодаря своему покровителю.
Ухоженные дорожки для бега трусцой еще пустовали. Оживление должно было наступить через два часа, когда начнется перерыв на ланч. Во всем этом для техасца больше не было ничего нового, но он по-прежнему восхищался островком спокойствия и безмятежности, где Америка планирует так много своих зарубежных шпионских операций. Здание штаб-квартиры ЦРУ представляет собой унылую бетонную конструкцию; некоторые до сих пор называют его современным, хотя оно открылось сразу же после катастрофы в Заливе Свиней. Автобус притормозил у входа, потом проехал еще сто футов по направлению к небольшому дому причудливой формы, известному посвященным в дела агентства под названием «Пузырь».
У входа их ожидал новый директор ЦРУ Джим Вулси, а рядом с ним стоял Фрэнк Андерсон, руководитель отдела Ближнего Востока. Конгрессмен опоздал. Он попробовал было извиниться, но Андерсон — мужчина лет пятидесяти, довольно похожий на Кларка Кента, — сказал, что все в порядке.
Они провели Уилсона в недра «Пузыря», где уже сидело около сотни человек, мужчин и женщин, одетых в консервативные платья и костюмы — все белые, все принадлежащие к среднему классу. Каким-то непонятным образом они ощутили появление Уилсона и директора. Без видимого сигнала эти серьезные мужчины и женщины разом встали, и конференц-зал внезапно наполнился приглушенным ропотом.
Сенатор, который впервые привлек внимание этого учреждения одиннадцать лет назад как настоящий изгой общества, испытывал странное ощущение. Тогда он имел репутацию коррумпированного бабника, нюхающего кокаин и склонного к скандалам, который, по убеждению ЦРУ, не мог доставить агентству ничего, кроме больших неприятностей, если ему будет позволено принять какое-либо участие в секретных операциях. Но теперь сам директор препроводил
Трудно преувеличить необычность этого момента. Америка только что одержала победу в холодной войне, и этот триумф был не менее значительным, чем победа над нацистской Германией. Однако никто не праздновал день победы, не проводил парадов с серпантином и конфетти и не воздавал публичных почестей Дугласу Макартуру. Жизнь в столице шла своим чередом, словно холодной войны никогда не было. Лишь Чарли Уилсону предстояло получить награду как архитектору великой победы Америки.
На большом экране, установленном на сцене конференц-зала, красовалась цитата, объясняющая причину собрания:
Директор быстро перешел к делу.
— Разгром и крушение советской империи — одно из великих событий в мировой истории, — сказал он. — В этой битве участвовало много героев, но Чарли Уилсону принадлежит особая честь.
Вулси сравнил историческую роль Уилсона с Лехом Валенсой, который перебрался через ограду в Гданьске и учредил движение «Солидарность». Он напомнил, каким неуязвимым казался СССР еще тринадцать лет назад, и описал, как Уилсон подготовил один из смертельных ударов, подорвавших мощь коммунистической империи. Без него, заключил Вулси, «история пошла бы по другому, гораздо худшему пути».
Мужчина лет пятидесяти с небольшим, в массивных очках и с пышными усами, сидевший в третьем ряду, ожесточенно жевал резинку, словно готовый взорваться. Двадцатипятилетний опыт секретной службы научил его видеть, что скрывается за внешней стороной событий. Колеса внутри колес вращались в его голове, когда он думал о невероятной иронии этого торжества. Он не был в агентстве уже три года, но одно не вызывало сомнений: нынешние руководители ЦРУ не собирались снимать шляпу перед человеком, который вместе с Уилсоном превратил робкую и неопределенную операцию в самую большую, трудную и успешную кампанию в истории Центрального разведывательного управления. Гаст Авракотос был единственным человеком в этом зале, который понимал, каким образом все произошло, какие правила он нарушил, чтобы это произошло, и насколько иначе все бы закончилось, если бы он позволил бюрократам одержать верх. Седовласый мужчина, привыкший действовать в тени, остро сознавал, что ему снова нужно отступить на задний план и позволить Чарли принимать поздравления за них обоих.
Экран со слайдом «Это сделал Чарли» опустился в пол сцены, и Фрэнк Андерсон занял место оратора.
— Сказать, что это необычный момент, значило бы недооценить его уникальное значение, — начал он.
Отдел Ближнего Востока был вторым домом для Андерсона с тех пор, как он был завербован в университете Иллинойса и поступил на секретную службу в ЦРУ. Теперь он отвечал за всю шпионскую деятельность от Марокко до Бангладеш. Ему выпала большая удача: он возглавлял оперативный комитет по Южной Азии в последние годы, когда его подчиненные, поставлявшие моджахедам оружие на миллионы долларов, помогали выдворить Советскую армию из Афганистана. Потом, получив повышение и став начальником отдела, Андерсон наблюдал за таинственным процессом распада советского блока, продолжавшимся до тех пор, пока выдохшийся и беспомощный противник не капитулировал перед тайными бойцами Америки.