Шрифт:
Глава 1. «Новые победы, старые поражения»
– Мы можем начинать, ваше величество? – прохрипел мастер Дюрель, в его взгляде читалась тревога. Крепкий старик задумчиво перебирал бумаги, лежащие перед ним на столе, но было видно, что-то тревожит его. Седые волосы, собранные в аккуратный хвост, дополняли морщины, расчерченные шрамами. Длинный стальной меч, украшенный рунами, давал понять, что его хозяин не из робкого десятка и отлично разбирается в оружии. Силанор Дюрель повидал многое, его твердая рука всегда оказывалась рядом, когда мне угрожала опасность, а мудрость помогала в принятии решений. Сейчас же меня очень беспокоил его встревоженный вид.
Многое поменялось в Семокеании за те несколько месяцев, что мы провели в Феробинии. В Пуэрон пришла цветущая весна с
Круг врагов заметно расширился. Не могу поверить, люди, которым я верила, так подло предали все то, что объединяло нас! Софителла научила меня всему, что я знаю о придворной жизни и политических делах в Семокеании. Благодаря ее стараниям я превратилась в императрицу Прамериса… Но, я даже и предположить не могла, что у нее были свои далеко идущие планы. Королева Фиорима моими руками свергла императора Максимильяна, а я даже не поняла этого. Одним выстрелом Софителла отомстила Дорину, за то, что он бросил ее у алтаря, и обеспечила себе шанс занять пустующий трон Золотого дворца, который сейчас лежит в руинах. Нет… Максимильян не так прост, слишком рано списывать его со счетов. Ее величество недооценивает его коварства. Наши предположения о том, что он собирается примкнуть к армии Черного дракона, кажутся весьма правдоподобными. Этот человек ни перед чем не остановится, чтобы завладеть безграничной властью. Максимильяна стоит бояться. Он лишен армии, но не лишен коварства, его злость схоронилась под толщей земли, чтобы дождаться своего часа. Когда наступит подходящий момент, мир покроет тьма, от которой нельзя будет спастись.
Много мыслей терзает мой разум. Почему я так слепо добивалась власти? Иногда принимала решения столь стремительно, не задумываясь, наказывала обидчиков. Может, сущность Черного дракона пробуждается во мне? Проклятье должно было парализовать мою душу и наполнить тьмой, но мне удалось избежать его. Нет. Нельзя об этом думать! Черный дракон живет в моей сестре, он не может покинуть ее до тех пор, пока она жива. Как все это сложно, но я должна во всем разобраться…
Я перевела взгляд на собравшихся и увидела хорошо знакомые лица. За столом находились все те, кому можно доверить дела рухнувшей империи. Ну, конечно, это Маримель. Беременность заметно округлила черты ее лица. Все чаще она заплетала свои яркие рыжие волосы в тугую косу, а точеная фигура скрылась под свободными нарядами из зеленого и темно-синего бархата. Рим отлично справлялась с ролью жены, но ее взрывной характер только окреп. Даниель старался во всем потакать капризной девице, утешаясь тем, что, возможно, после рождения первенца его возлюбленная успокоится. Они всегда с такой любовью и трепетом смотрели друг на друга, что все внутри сжималось, ведь я давно не видела Шона. Мне казалось, что я все еще люблю его. Каждую ночь во снах он является ко мне, словно ничего не разлучало нас. Но черные тучи, порождающие тьму, сгущаются над нашими головами и отбрасывают в разные стороны. Что это? Очередной плод моей фантазии или новое послание вселенной о том, что нам нельзя быть вместе? Последний наш разговор оборвал любую надежду на то, что когда-нибудь снова все будет как раньше…
Слева от влюбленной парочки сидел мастер Дюрель и Лейла в нежно фиалковом платье, а напротив них сам король Пуэрона Людвиг. Силанор активно перебирал разбросанные по столу свитки и готовился сообщить собранию что-то очень важное, а Лейла теребила зеленые волосы, щедро украшенные цветами. Ей никогда не нравились государственные заседания, где от нее ждали участия. Общество тяготило ее, ему она предпочитала книги и работу в королевской оранжерее Феробинии. Король Людвиг очень проникся ее любовью к растениям и разрешил внести ряд изменений во флору, содержащуюся там. Лейла была рада. Давно я не видела улыбки на ее лице. После смерти возлюбленного Норберта жизнь перестала дарить ей радость. Теперь же зеленовласая чародейка хорошела день ото дня, радуясь цветению своих питомцев. Я часто заходила к ней в оранжерею, и мы часами обсуждали цветущих красавцев.
Однажды Лейла разбудила меня среди ночи, чтобы позвать на цветение редкого Лифодиума безмятежного, о котором она заботилась почти месяц. Мы взяли несколько подушек, пуховое одеяло и отправились в оранжерею, чтобы насладиться столь долгожданным событием. Устроившись поудобнее у основания гигантского глиняного горшка, Лейла, затаив дыхание, принялась ждать того самого момента. Но вдруг что-то сзади зашуршало. От неожиданности я дернулась и обернулась в ту сторону, откуда доносился шум.
– Лей, у тебя есть растения, которые двигаются? – спросила я, ближе придвигаясь к завороженной Лейле.
– Что за странная фантазия, Ноэль. Перестань отвлекаться и смотри, сейчас он раскроет свои лепестки. Я чувствую его энергию, – чародейка поправила очки, которые спустились на кончик носа, и протянула ладонь, чтобы лучше чувствовать энергию Лифодиума безмятежного.
Шум утих, и я снова обратилась к томительному ожиданию вожделенного цветка. Но тут на мое плечо опустилась чья-то рука. Я взвизгнула и подпрыгнула от неожиданности, чем сильно напугала того, кто дотронулся до меня. Это была Рим. Как только мой разум понял, что передо мной стоит лучшая беременная подруга в длинной шифоновой сорочке и распущенными рыжими волосами, в наши с ней головы прилетел подзатыльник внушительной силы.
– Ай, за что? – взвыла я. – Это все Рим!
– Рим, что ты шастаешь, как привидение? – грозно прошипела Лей. – А из-за твоего крика, Ноэль, Лифодиум не может сосредоточиться.
– А я виновата? – возмутилась я. – Рим напугала меня. Что ты крадешься, как призрак моей бабушки.
– А ты видела призрак своей бабушки? – словно ничего не бывало ответила Рим и плюхнулась рядом со мной на одеяло.
– Нет, – обиженно хмыкнула я, – но мне кажется, у вас много общего.
– Вы обе! Перестаньте немедленно! – снова сердито прошипела Лей. – Что ты здесь делаешь, Рим? Ты не должна бродить по ночам, это вредно! Беременные должны лежать в теплой постели и спать. Что скажет Даниель? – произнесла шепотом Лейла, и над ее головой нависла черная лохматая шевелюра, напоминающая огромного паука. Девушка от страха подхватила небольшую железную лопатку, с которой не расставалась в оранжерее, и со всего маху ударила ужасного монстра.
– Ай! Ну как так мочь! – закричал шепелявый паук и скинул с себя огромный волосатый парик, из-под которого появилось вытянутое фирийское лицо Даниеля с всклокоченными черными волосами. В Феробинии его считали выдающимся изобретателем. Благодаря его боевым изобретениям, Даниель стал местной легендой, каждый кабинат хотел поговорить с ним и обсудить новинки пуэронской техники. Вскоре этого внимания стало так много, что несчастный фиррин придумал себе маскировку в виде огромного хвостатого парика и длинной черной бороды на манер тех, что носили местные жители, чтобы его фирийский облик остался незамеченным.
– И что вам всем не спится, – произнесла я и рассмеялась.
– Рим пропасть, я не снать, где и искать, – прошипел Даниель, потирая место ушиба.
– Как же вы мне надоели, – раздосадовано произнесла Лей. – Ладно, усаживайтесь, не хватало еще, чтобы его величество Людвиг проснулся от вашего шума.
– А я знал, что вам будет меня не хватать, – прогремел знакомый бас, – поэтому заранее занял удобное место. Вы же не думали, что я пропущу цветение этого… – король Людвиг запнулся, вспоминая название цветка.