Война драконов. Рождение легенды

Загаевская Елена

– Это город такой? – наивно спросила я.

– Нет, дорогая, это просто несколько маленьких домиков, – ответила она и снова улыбнулась. – Город, он совсем большой.

– А нас там искать не будут? – предположила я.

– Конечно, будут, только не сразу. Дело в том, что больница находится на границе между городом и районом. Она обслуживает три деревни, поэтому до любой из них мы можем добежать. Я выбрала для нас самый трудный путь, но мне кажется, ты его выдержишь.

На этих словах она встала, помогла мне подняться, и мы направились в сторону леса. Я шла с удовольствием, хотя так много я не ходила никогда. От сладостного свежего воздуха немного кружилась голова, но впервые за последние месяцы у меня были силы на приключения. Мы шли между деревьями и разговаривали:

– А почему ты выбрала

именно эту деревню? – начала я.

– До нее дольше всего идти, – пояснила Клава. – «Ужасные» не верили, что ты жива, поэтому они будут уверены, что много ты не пройдешь. Но ты же у меня умница, – на этих словах она погладила меня по руке.

– А что мы будем делать дальше?

– Мы пойдем в гости.

– В гости! – обрадовалась я. – Это как ты ко мне приходила в палату?

– Что-то вроде того. У меня там старая подруга живет. Дом у нее на отшибе, туда обычно редко кто ходит просто так.

– У тебя есть подруга?

– Да, пожалуй, единственная, мы так давно не виделись, даже не знаю, жива ли она еще или нет, – Клава грустно посмотрела на небо и глубоко вздохнула.

– Ты давно не ходила к ней в гости?

– Знаешь, дорогая, длинная эта история. Раньше ходила по нескольку раз за неделю, хотя и жила в другой деревне. Да только после того как случилось со мной недоразумение… – она хотела что-то сказать, но замолчала.

– Ты о чем?

– Не бери в голову, тебе ведь, после всего что было, покой и отдых нужен, а мы с тобой ночью по лесу бредем да разговоры разговариваем. Если наша прогулка пройдет удачно, завтра поспишь до обеда и наешься вдоволь. А потом уж посмотрим.

Дальше мы шли молча, потому что я пообещала Клаве не болтать и беречь силы. Ночью было тепло, но за голые ноги кусали комары. Увидев то, как тщетно я пытаюсь укрыться от назойливых насекомых, Клава достала из сумки штаны и кофту, которую предусмотрительно взяла для меня, поэтому удалось укрыться от комариных укусов. В лесу стояла тишина, только иногда потрескивали ветки под ногами, а запахи, исходившие от цветущих растений, кружили голову. Во время нашего путешествия, я развлекала себя разными мыслями. Все вокруг казалось таким потрясающим и неизвестным, особенно листья на деревьях. Мне удалось оторвать себе один на память: он был мягкий, пах свежестью, наверно, это и есть запах леса. Ветер гудел между стволов и раскачивал ветки низкорослых кустарников. Все было в темноте, но не такой как в «солнечной комнате», потому что эта темнота была ласковая. Свет от звезд и луны мягко падал на полянки и рассыпался тысячей маленьких искорок по травинкам, покрытым капельками воды. Клава, увидев мое восхищение, объяснила, что это искрится роса. Ближе к утру, она оседает на траве и листьях. Я положила листок в карман и продолжила осмотр лесных достопримечательностей.

На улице царило лето, такое теплое, как молоко на полдник, поэтому приятно было прогуливаться по ночному лесу. В сумерках купалось все вокруг из-за большого количества елей. Их так много, будто я оказалась в самой чаще леса, не хватало еще валежника и пеньков, покрытых опятами, а вот мухоморы встречались часто. Лунный свет едва проходил сквозь густые заросли, слегка озаряя редкие полянки. Ступая по мягкому ковру изо мха, я внимательно вглядывалась в окружающую обстановку. Высокие мрачные елки, на ветвях которых висели грандиозные гирлянды шишек, возвышались над нашей головой. Каждая шишка была шедевром ювелирной работы: точеные чешуйки, словно сделанные под копирку, начинали блестеть от случайно попадавшего на них лунного света, который иногда навещал это заповедное место. На них можно было засмотреться. Изредка попадались островки лютиков, одиноко покачивающихся от каждого дуновения ветерка, а мягкий ковер изо мха так и призывал опуститься на него и крепко заснуть. Мы шли по тропинке, которая становилась все тоньше и тоньше, а маленькие деревца и кустарники все ближе протягивали к нам свои ветки.

Через некоторое время идти пришлось через бурелом. Клава ворчала, вспоминая о том, какая раньше здесь была тропа, как она ходила по ней за грибами. Она сетовала, на то, что это тропа как ее жизнь, виляет то влево, то вправо и вся буреломом поросла, так что идти тяжело. Что-то защемило у меня в груди, когда я слушала ее монологи, видимо, ей многое пришлось пережить. Сильно ее жизнь помотала, хотя бы вспомнить эту историю про мужа Клавы, она ее мне не рассказывала толком, а сама я боялась спросить. Любое напоминание о неприятностях заставляет грустить и переживать вновь то, что с таким трудом переживалось, и наложило огромный отпечаток на ее усталом от забот лице. Пока я размышляла о жизненных тяготах Клавы, тропа вывела нас к болоту. Как здесь было весело, от того, что в траве, будто кто-то трещал и свистел. Клава сказала, что это сверчки горланят. По берегам рос густой камыш, а в гладком водяном зеркале отражалась луна. Я замерла от восторга, такой красоты я даже на картинках не видела. Будто небо было на дне болота.

В моей книге, в разделе про космос было написано, что земля круглая. Стало быть, если сделать яму и копать-копать-копать, когда-нибудь можно землю пройти насквозь. А что если, если это не болото, а яма, которая проходит через всю землю, и эти звезды видны на другой стороне земного шара. Я вскрикнула от необычного открытия. Клава обернулась, подошла ко мне, взяла за руку и повела дальше.

– Дорогая, ну, сколько тебе говорить, у нас так мало времени, но мы должны успеть. Я понимаю твои чувства, все, что тебя сейчас окружает, производит неизгладимое впечатление, но прошу тебя, не останавливайся.

– Хорошо, извини, – стыдливо произнесла я. – Можно я спрошу у тебя?

– Спрашивай.

– А это обратная сторона земли? – Клава рассмеялась, видимо, я подняла ей настроение своим вопросом.

– Почему ты так решила?

– Я читала в книге, что земля круглая. А болото – это яма с водой. Когда я посмотрела на воду, то видела на дне небо и звезды. Похоже, что эта яма проходит через всю землю, поэтому видно небо.

– А как же тогда луна? Луну ты тоже видела?

– Ах, забыла, – мне стало немного стыдно, от глупого предположения.

– Да и ты наверняка помнишь, что там, в центре земли, мы читали с тобой, нельзя проделать сквозную дырку, да и луна у нас только одна. Это отражение. Если бы ты подошла поближе, то увидела и себя, – договорила Клава и потянула меня за руку. – А сейчас пойдем, осталось немного.

Клава шла и улыбалась. Она добрая и всегда помогает мне разобраться в том, что меня окружает. Ведь у меня не было никогда матери, а она очень подходит на эту роль. У нее невероятно добрые глаза. Вот смотришь в них, и так тепло становится на душе, а ведь когда тебя окружают одни лишь стены, эти глаза заменяют тебе целый мир, в котором хочется оставаться, где живет любовь и сострадание.

Вдали меж деревьев показались огоньки – это виднелась деревня. Ноги немного ныли от усталости, но бушующие эмоции от увиденного и пережитого за сегодняшнюю ночь не давали думать об этом. Небо немного порозовело и окрасило все вокруг предрассветными красками. Мы вышли из леса на дорогу, неровную, покрытую рытвинами, а где-то в ямах даже стояли лужи. Клава заботливо просила обходить их, чтобы я не намочила ноги. Она говорила, что если их намочить, можно заболеть простудой и тогда придется пить лекарства, а кому, если не мне, знать каково это, поэтому я аккуратно перешагивала каждую лужицу. Вдоль дороги стояли дома, каждый из которых был особенным. Таких интересных домиков в книжке я не видела. Самые крайние казались крупнее остальных: окна с резными ставнями, везде росли цветы, а позади домов благоухал сад с яблонями, где располагались лавочки и качели. Скорее всего, в этих домах люди живут богато, по крайней мере, богаче остальных. Другие дома на этой улице выглядели просто: низкий маленький домик, у кого-то крыша покосилась, где-то развалился забор, кое-где я увидела велосипед без колес, одиноко лежащий у некрашеного забора. Мне стало жаль его, даже захотелось подобрать ржавую железку и вернуть к жизни. А ведь можно еще приделать колеса и покрасить. Я хотела бы, чтобы у меня был велосипед, а тут лежит, только нужно его немножко починить. Оставалось дело за малым, я подбежала к ржавому велосипеду и попыталась поднять его. Звонок на руле нехотя звякнул, и вдруг залаяла собака. Лай доносился откуда-то из-за забора. Мне стало страшно и, вернувшись на дорогу, сложно было не заметить недовольство моей наставницы. Она взяла снова меня за руку и до конца нашего путешествия не отпускала.